Сибирские огни, 1985, № 12

и пусть иногда сурова Ко мне родная изба,— Я тутошний. Из Блуднбва, И это моя судьба. («Земной поклон») Итак, Россия, Родина, Судьба! К этому добавляется еще одно недостающее звено — отчий дом, материнское крыльцо. Колыбель всякой человеческой жизни и цсток жизни духовной, дающей начало и направление всему жизненному пути человека, всей ре­ ке его жизни. Некуда больше рваться. Не о чем тосковать, С матерью буду встречаться, С пением птиц просыпаться. Жить, как учила мать. («Обнова») «Жить, как учила мать» — значит жить по чести и справедливости, исповедуя неписа- ный закон обязательного внимания и добро- желательности к окружающему миру. Ибо иначе, не научившись этому высокому искус, ству — жить по совести самому, нельзя на­ учиться и быть судьей и учителем жизни для других. А без этого — зачем же стихи и поэмы. И вот поэт приникает к истоку всего не­ замутненного и чистого, благо исток этот — рядом. Все — чему сердце радо, Все — для ума и души, Детство и юность — рядом, Рябчики ' И поляши... Здесь особенно важно упоминание о «дет- стве и юности», поре, когда все в жизни — суть и красота открывающегося мира и чистота человеческих отношений — воспринимается, как известно, наиболее впечатляюще ярко и ясно, без возможных последующих наслоений. Одержимый стремлением постичь истину из первоисточника, поэт каждодневно во­ прошающе обращается к природе, к людям, к своей совести. Ищет ответа на свои вопро- сы у окружающего мира. И не в последнюю очередь — у природы, потому что в ней нет заданности, она не обманет. У природы — не обманывающей, но творящей все сущее на земле, в том числе и нас, «царей приро­ ды», по неразумности своей все чаще и чаще пытающихся выключить себя из нее и уда­ литься от нее, не думая о возможных по­ следствиях этого как для нее, так и для себя Природа в восприятии поэта — это не только трамплин и колыбель, но — врач и учитель, мать и невеста, когда можно — лю­ бовно, когда нужно — сурово, но надежно воспитывающая человеческую душу, напол­ няющая ее своей красотой и силой. Пусть ни грибов, ни ягод в лесу — Он все равно хорош. Каждое утро что-то несу В дом из окрестных рощ... («Песня без слов») Что же несет лирический герой из лесу, ежели в нем — ни грибов, ни ягод? Не все Ли равно, что именно,— ведь найденное не­ сет он не в продуктовую кладовку, а в кладовую дущіи. А для нее пустых выходов в окружающий мир не бывает; уж она-то что- нибудь да найдет, доетойное радости: Шишку, похожую на ежа. Песню. пока без слов... И лирический герой, как выздоравливаю­ щий больной, вышедший наконец из своей палаты на воздух, как уставший после долгой дороги путник, приблизившийся к заветному порогу, со вздохом облегчения произносит: И ничего, что птичий отлет. Что опадает листва,— Песню нашел. и она живет. Сыщутся и слова. Слова действительно сыскались. В част­ ности, и о том, как лирический герой стихо­ творения, до этого не выходивший в мир природы без ружья («Стрелял и коршуна и воробья»), вдруг словно прозревает, увидев самого себя в этом неприглядном виде. И вот — результат: Себя самого узнать не могу. Осинки в лесу зазря не срублю. В корнях родничок, что клаДі берегу. На муравейник не наступлю,— Люблю все живое. Живых люблю. («Люблю все живое») Слова сыскались потому, что сыскалась сама душа, не без усилий расчищавшяя себя от всевозможных завалов и заносов, подоб­ но тому, как расчищает себя река во время ледохода от мусора прошлых лет. «Покормите птиц зимой»,—обращается лирический герой другого стихотворения к своему возможному собеседнику. Сколько гибнет их — не счесть, Видеть тяжело. А ведь в нашем сердце есть И для них тепло. («Покормите птиц») И в этом обращении нет никакой сенти­ ментальности. Просто лирический герой уз­ нал одну непреложную истину: человеческое счастье неотделимо от счастья окружающе­ го мира, даже если этот мир не наделен да­ ром человеческой речи. У мира зверей й птиц сдой язык, но без его звучания челове­ ку в этом мире грустно, как бывает груст­ но глухому среди говорящих. Приучите птиц в мороз К своему окну. Чтоб без песен не пришлось Нам встречать весну. Добросердечие и сострадание, сочувствие и соучастие — вот чему учит поэта природа и чему, наученный ею, учит он нас. И все же, он отлично знает, что сама по себе окружающая человека живая природа не может стать исключительным или, тем более, единственным объектом внимания поэзии. Природа важна для поэта как сре­ да, в которой обитает человек, и, с другой стороны, как часть его души. Главным объ­ ектом поэзии является все же сам чело­ век — вместе со всеми его связями в мире, в том числе и с природой. Черт его Лери — соловьяі Всю весну горю, как на огне. Но писать о нем не в праве я Ни в стихах, ни в прозе: Стыдно мне. («Черт его дери — соловья!») Стыдно, потому что есть другие заботы. Это ему, соловью, «плевать: знай себе рабо­ тает — поет»,— поскольку услаждение слу- ха его, подруги, сидящей на гнезде, и есть его работа. Поэтова работа посложней, чем услаждение слуха читателей. Эта работа на­ чинается тогда, когда под воздействием его