Сибирские огни, 1985, № 12

ни, нам всем слишком дорого стоила, чтобы мы вновь решились подвергнуться ей: это было бы свыше наших сил. Поэтому мы все находимся в остроге вот уже четыре дня. Нам не разрешили взять с собой детей, но если бы даже позволили, то все равно это было бы невыполнимо из-за местных усло­ вий и строгих правил. После нашего переез- да (в тюрьму) нам разрешили выходить (из нее), чтобы присмотреть за хозяйством и навещать наших детей. Разумеется, я пользуюсь, сколько мне позволяют мои си­ лы, этим разрешением, так как я чаще дру­ гих должна видеть мою девочку, чтобы следить за тем, как кормилица смотрит за ней в мое отсутствие. Но сколь спокойнее была бы я, если бы могЛа поручить моего ребенка верной и опытной няньке, и как облегчили бы мое положение, дорогая маменька, если бы вы поскорее прислали мне таковую. Представьте себе, умоляю вас, что должна я испытывать, И вы пой­ мете, как мне нужна такая нянька. Ради бога подымайте о том, как это осуществить скорее... Я должна буду строиться, об этом я напи- шу вам в ближайшем письме. Сейчас же, если позволите, я опишу вам наше тюрем­ ное помещение. Я живу в очень маленькой комнатке с одним окном, на высоте с а ж е- н и от пола, выходит в коридор, освещен­ ный также м а л е н ь к и м и о к н а м и . Темь в моей комнатке такая, что мы в п о л д е н ь не в и д и м без свечей. * В стенах много щелей, отовсюду дует ветер и сырость так велика, что пронизывает до костей. ...Физические страдания, которые может причинить эта тюрьма, кажутся мне нич­ тожными в сравнении с жестокой необхо­ димостью быть разлученной со своим ре­ бенком и с беспокойством, которое я испы­ тываю все время, что не вижу его. Скажу более: я иногда спрашиваю себя, нет ли в этом какого-нибудь ужасного недоразуме­ ния. Возможно ли,, чтобы действительно хотели сделать наше положение столь тяж­ ким после четырех лет страданий и после того облегчения, которое было даровано нам в последний год нашего пребывания в Чите». Заметим: отдельные фразы об окнах, отсутствующих в тюрьме, подчеркнуты Тру­ бецкой вовсе не случайно, ведь подобное письмо написала своим Волконская, ярко описала «новый быт» Нарышкина, резкое, кипящее гневом — послала отцу Муравье­ ва. Эти отважные женщины знали, что делать, какие строки в письмах подчеркнуть не только для прочтения их родными, но и для тех, кто будет перлюстрировать эти письма и напишет правительству об дерз­ ких выражениях и возмущении женщин подробный отчет. Замысел и его исполнение были точными: письма, доставленные императору и прочи­ танные им, вызвали его негодование, Бен­ кендорф даже пенял Лепарскому: как он, ознакомившись с этими бумагами, не оста- вил их при себе, а отправил по назначению. Но теперь факт новых издевательств над декабристами «стал общественно известным, пришлось правительству отступить. 27 нояб- . ря 1830 года Бенкендорф, выговорив коменданту Нерчинских рудников за пере­ сылку писем в Петербург, писал ему: « в ' письмах от жен государственных преступников, после перевода из Читы в Петровский завод, к родным и даже посто­ ронним лицам содержатся, кажется, преуве­ личения о дуршом будто бы помещении их в сем остроге известия, кои должны край­ не встревожить и опечалить несчастных родственников их и произвести неблагопри­ ятное впечатление на посторонних лиц.* Я счел долгом доложить о сем государю, ко­ торый повелел просить вас, дабы внушили состоящим в ведомстве вашем женам' го­ сударственных преступников, что им не сле­ довало бы огорчать родителей своих и чужих родственников плачевным описанием участи, коей их мужья со своими соучаст­ никами подвергнуты в наказание, ими за­ служенное, коей нельзя переменить и к об­ легчению коей сделано уже все, к чему только августейшие чувствования человеко­ любия, сострадания и снисхождения могли побудить монарха чадолюбивого, милосерд­ ного и правосудного. Что государь, полу­ чив рапорт о Петровском заводе, сам по­ велел сделать светлые окна, что жены должны помнить убедительные пламенные просьбы, с которыми обращались ко мне и другим особам о разрешении ехать под какими бы то ни было условиями, должны покориться смиренно своей судьбе и безро­ потно пользоваться дарованною им возмож­ ностью разделять и услаждать участь своих мужей. Что особенного помещения для их детей нельзя сделать, ибо нельзя предви­ деть, сколько будет еще сих несчастных жертв любви необдуманной». Опубликовавший это письмо в 1925 году С. Я. Штрайх завершил эту страницу ком­ ментарием, ,с которым нельзя не согла­ ситься: «В заключение этого фарисейского пись­ ма,— говорит он, — начальник жандарм, ского ведомства просит ген. Лепарского со- общить, как будет принято «помянутыми женами» его описание забот чадолюбивого монарха о спокойствии родителей и родст­ венников государственных преступников. Все прелестно в этом письме: и августейшие чувствования человеколюбия, и участь му­ жей, к облегчению коей сделано уже все, и грубое напоминание о том, 'каким изде­ вательствам подвергались жены декабрис­ тов со стороны «особ», от которых зависело дарование им возможности услаждать участь своих мужей, и ложь о том, что правосудный монарх сам велел сделать светлые окна, и, наконец, наглое заявление о детях декабристов, как о несчастных жертвах 'любви необдуманной. В действительности, Николай Павлович велел прорубить окна, довольно, впрочем, темные, в Петровской тюрьме после того, как прочитал... письма жен декабристов, после того, как в столичном обществе про­ шел гул возмущения по поводу дикого от­ ношения царских тюремщиков к своим жертвам». Но постепенно и здесь жизнь входила, в будничное русло, пообмякла строгость тю­ ремщиков, Лепарский разрешил мужьям бывать дома, лишь на ночь нужно было * Все подчеркивания в этом письме сделаны Е. И. Трубецкой. Подчеркнуто мной,— М. С.