Сибирские огни, 1985, № 12

говорах, кипевших в давние времена в Чи­ тинском осіросе. Как непрост и многозначен этот день, 14 декабря 1825 года, как по-разному от­ свет его лея.ит на судьбах человеческих! ...Но вот и Чита, 4'ри невместительных каземата, окруженные тыном, несколько домиков, взбегающих в гору, выкрашенные белым и черным полосатые шлагбаумы, стоящий на косогоре дом коменданта и по склону — комендантский сад, огороженный палисадом— В казематах невероятаая теснота, на ночь кандалов не снимают, поэтому то и дело .звенят в ночной темноте цепи, и же­ лание повернуться во сне на другой бок вызывает необходимость невольно будить товарищей, лежащих рядом на нарах, а те, ворочаясь, невольно будят своих соседей... Питание скудное, всего полагалось узникам по 2 пуда муки и 1 рубль 98 копеек в ме­ сяц. Поэтому Лепарский смотрел сквозь пальцы на то, что нарушался запрет иметь женам декабристов крупные наличные сум­ мы — энергичные женщины кормили за свой счет всю тюрьму. К моменту прибытия Трубецких и их то­ варищей из Благодатска в Чите уже посе­ лилась Елизавета Петровна Нарышкина и Александра Григорьевна Муравьева, а вскоре женская колония еще - расшири­ лась —. Александра Васильевна Ентальце- ва, Наталья Дмитриевна Фонвизина, Алек­ сандра Ивановна Давыдова, фрунцуженка Полина Гебль, вскоре ставшая женой де­ кабриста Анненкова, составили «дамскую колонию», стали обживать Читу, на первых порах снимая дома, а затем и начиная соб­ ственное строительство, ибо рушились на­ дежды, которые еще совсем недавно теши­ ли души, о чем тайно думали многие: оду­ мается царь, решь», что наказание уже свершено, и вернет — пусть не в Петер­ бург или большие города, н(? хотя бы в свои деревни, к матерям, к отцам, к родным пенатам. Милость царя последовала: пер­ вому разряду, осужденному на вечную ка­ торгу, срок ее снижался до... двадцати лет. На двадцать лет, как минимум, поняли жен­ щины, кужно'обосновываться в Чите. Рож ­ дается Дамская улица. Екатерина Иванов­ на пишет матери о намерении построить дом; по примеру Муравьевой, а мать сообщает другой дочери, Зинаиде Леб- цельтерн 22 мая 1828 гд «...Господь сохра­ няет ей здоровье и мужество, она все так же смиренна, но в ее письмах больше внутреннего спокойствия... Они (декаб­ ристы.— М. С.) соединены согласно своим вкусам, и чтение заполняет их одиночество. Сергей изучает греческий язык. Он попро­ сил и получил несколько книг по химии и медицине. Дра раза в неделю они видятся со своими женами наедине. Они (жены.— М. С.) могут посылать им обед... Одежду свою они (декабристы.— М. С.) получают отсюда._ (т. е. из Петербурга и других мест, где живут родственники декабристов. — М. С.). Очень много страдают от холо­ да, в те'чепие 6 месяцев в году градусник показывает —35°. В виду этого Каташа строит себе деревянное помещение, но с двойными рамами и двойным полом'. Я по- сылаю ей ковры, обивку для мебели и зам­ ки. Она работает по канве, вышивает биссе- ром и обещает прислать, мне свои изделия...» Судя по всему, Екатерина Ивановна за год жизни в Чите несколько пришла в себя, пообвыкла, успокоилась. «Не могу тебе ска­ зать,— пишет ока 27-го июля 1829 года сестре Зинаиде Лебцельтерн,— насколько мое здоровье улучшилось с тех пор, как моя. душа спокойна и довольна. Я не толь­ ко чувствую себя в два раза сильней, но толстею и больше не чувствую, есть ли у меня нервы, или нет. До моего соединения с Сергеем они были в большом беспорядке, и моя старая болезнь частенько меня мучи­ ла. Это лишнее доказательство тому, сколь духовная сторона действует на физическую. Я тебя покидаю, любезный друг, обнимая тебя... за себя и Сергея столь же нежно, сколь мы оба тебя любим». Каторжные работы устроить в Чите было невозможно: ни рудников, ни заводов не было Ни в деревне, ни поблизости. Летом засыпали овраг, носящий странное имя — «Чертова могила», это был сизифов труд — осенние ливни, вешние воды уносили всю наношенную за лето землю. Зимой на при­ способленных мельницах в избе мололи зерно. В тесноте казематов, предоставленные са­ мим себе, люди эти, отмеченные судьбой, могли потерять все, чем были богаты их души, от скуки, одноойазия и нелепости жизни. Их спас труд. "Груд физический — каждый освоил какое-нибудь ремеслр, а то и несколько: сами были портными, слесаряміь, плотниками, огородниками, ма­ стерили приборы, делали всякую всячину, нужную в быту. "Груд умственный — по­ степенно появились книги, благодаря жене Никита Михай.чович Муравьев, по призва­ нию талантливый историк, получил всю свою уникальную библиотеку, получали кни­ ги и другие декабристы, в том числе и Тру­ бецкие. Жажда деятельности, желание поделить­ ся знаниями и почерпнуть знания привели к открытию «каторжной академии», где истинные знатоки наук, иностранных язы­ ков, прикладных и гуманитарных знаний читали лекции своим соузникам. С появлением у жен декабристов домов Лепарский обратился к правительству с письмом: «Жены осужденных в каторжную работу государственных прсСгупииков, при­ быв в Читу, принуждёны, по тесноте остро­ га, жить в своих домах, имея свидание с мужьями только дважды в неделю... эти несчастные женщины, покинувшие детей своих и родителей и отказавшиеся от всех прав и выгод своего состояния, чтобы ус­ лаждать злополучную участь мужей, ли­ шены этой единственной отрады». На этом письме Николай I написал: «Я никогда не мешал им жить с мужьями, лишь бы была на то возможность». Император сделал вид, что он вроде бы и ни при чем, а это дело рук местного начальства, неверно растолко­ вавшего высочайшую волю. Лепарский объявил женщинам, что мужьям, в свободное от выполнения ка­ торжных работ время, разрешается жить дома. Со временем семейным разрешено было принимать у себя гостей, не группами, по одному, но это все же было серьезным послаблением. В 1328 году император распорядился также снять кандалы с тех, кто ведет себя достойно. Лепарский понимал, что освобож