Сибирские огни, 1985, № 12

возникла откровенная и подлинная друж- ба, «сплетенная,— по словам Трубецко­ го,— на биваках, на поле битвы, при деле­ нии одинаковых трудов и опасностей»: Александр Николаевич Муравьев, впослед­ ствии создатель Союза Благоденствия, Мат­ вей и Сергей Муравьевы-Апостолы, послед­ ний , из которых впоследствии — один из руководителей восстания черниговцев, Сер­ гей Шипов и Иван Якушкин, через сорок лет после сражений в Германии и Франции беседующие, в декабре 1855 года в иркут­ ском доме Трубецкого. В своих «Записках» Трубецкой пытается объяснить первоначальный замысел соста­ вить тайное общество тем, что «некоторые молодые люди, бывшие за отечество и ца­ ря своего на поле чести, хотели быть вер­ ной дружиной вождя своего и на поприще мира». Но Александр I, прогарцевавший, благодаря победам народа России, по ев­ ропейским государствам эдаким верховым либералом, предал свою страну, ожидаю­ щую от него радикальных перемен, и «тя­ гостный ярем», который все влачили до блистательных Побед над Наполеоном, стал еще более тягостным. Трубецкой при­ нимает участие в создании самой первой декабристской организации — Союза спа­ сения. По его инициативе собрались в фев­ рале 1816 года Никита и Александр Мура­ вьевы, их двоюродные братья Сергей и Мат­ вей Муравьевы-Апостолы," Иван Якушкин, и начало было положено. Еще через год он работает вместе с Павлом Пестелем над уставом нового союза, однако уже к кон­ цу того же 1817-го организация распуска­ ется — нужна более прочная, активная, бо­ лее широкая по составу — такой организа­ цией становится Союз Благоденствия. С Никитой и Александром Муравьевыми Сергей Петрович работает над новым ус­ тавом — «Зеленой книгой». «Члены сии,— говорилось в ней,— почи­ таются от Союза поставленными блюстите­ лями справедливости. Они всегда действу­ ют, говорят и судят право, не страшатся мнения малодушных, не считают себя не­ счастными, когда за истину страждут». В уставе было две части, первую показывали тем, кому предлагали вступить в тайное общество, благонамеренная внешняя цель которого, как явствовало, состояла в про- свешении народа и принесении пользы го­ сударству, что никак не могло быть предо­ судительным, вторая часть открывалась лишь посвященным уже в главную тайну. Вот как характеризуется «Зеленая кни­ га», ее секретная часть в записке, подан­ ной генералом А. X. Бенкендорфом Алек­ сандру 1 в мае 1821 г.: «Главные правила относились к попечению об усовершенство­ вании наук,- художеств, всех ветвей госу­ дарственного хозяйства, судопроизводства и пр. Таким образом, даже и для самих членов, менее опытных, прикрыта была тайная цель главных руководителей.— во­ зыметь влияние на все отрасли правитель­ ства, чего частные лица отнюдь присвои- вать не могут. Средства к тому избраны: распускаемые слухи, рассказы в общест­ вах, сочинения, особенно журнальные ста­ тьи,- как более и скорее расходящиеся, да­ бы дать направление общему мнению и не­ чувствительно приготовить все сословия. Есть многое, до чего, как до больного мес­ та, чтоб не почувствовать, не должно при­ касаться; но частые напоминания и, так сказать, беспрестанные атаки по заведен­ ной системе на понятия о рабстве, цепях неволи, тиранстве, ненаблюдении правосу­ дия и пр., врезываясь в памяти, давали бы дурное мнение и поселяли бы отвращение от существующего очерняемого порядка и желание перемен. Первым шагом для привлечения низшего состояния почита­ лись: освобождения крестьян, к чему каж­ дый член был обязываем, и распростране ние училищ взаимного обучения». Летом 1819 года Сергей Петрович Тру бецкой отправляется за границу — не дает' покоя рана, полученная под Лейпцигом ' Осенью того же года в Париж приехала Александра Григорьевна Лаваль, в деви­ честве — Козицкая, жена укоренившегося і в России и, более того, в министерстве иностранных дел, француза, принесшая мужу своему несметное богатство. Она приехала со старшей дочерью, девятнад­ цатилетней Каташей, как называли ее в семье, маленькой Софьей, с прислугой, ту-/ вернантками, поваром, сняла дорогой особняк на улице Бурбон. Париж в то вре­ мя, *по выражению биографа Е. И. Трубец­ кой — И. Н. Кологривова, был огромной гостиницей и местом международных уве­ селений, русских господ, желающих раз­ влечься вдали от дома,-было в нем предос­ таточно. Княгиня Прасковья Андреевна Голицына, та самая, что упрашивала Пуш­ кина «устроить хорошенько участь Татья­ ны» в «Евгении Онегине», а затем переве­ ла несколько глав романа на французский язык (причем известно, что поэту перевод весьма нравился), держала в Париже са­ лон. После смерти мужа она поселилась во Франции, в ее доме на балах и званых обедах встречались ее петербуржские зна­ комцы, Таких русско-парижских домов бы­ ло несколько, и Каташа Лаваль, как писа­ ла ее-мать, имела «большой успех среди «Несторов» этой страны». На одном из таких раутов они познакомились: высокий, черноглазый, кудрявый, с неожиданно тон­ кими, своеобразными, соединившими две крови чертами, лица,, идущий к своему тридцатилетию Сергей Трубецкой и впер­ вые столь захваченная вихрем балов, ожи-. вленных .бесед, неожиданных знакомств юная Каташа Лаваль. Первая влюбленность, полупризнания, желание быть вместе. И первая разлука — Лавали на холодные месяцы уезжают в Италию, где теплее, где море и солнце. Тем желаннее, тем радостнее и поры, вистее новая встреча. Признание. Со­ гласие. Растроганная мать-графиня пи­ шет мужу, прося его благословить брак. Трубецкой должен получить разре шение из полка и от императора, он про­ сит Петра Михайловича Волконского, на­ чальника главного штаба при Алек­ сандре I, содействовать ему в этом. Нако­ нец, все разрешения, все благословения, все напутствия получены. В понедельник, 28 мая 1820 года, в рус­ ской церкви на улице Берри, священник соединил руки молодых на. веки веков, на