Сибирские огни, 1985, № 12

Марк Сергеев «КОГДА ЗА ИСТИНУ СТРАЖДУТ...» к 160-летию ВОССТАНИЯ ДЕКАБРИСТОВ Не считают себя несчастными, когда за истину страждут... «Зеленая книга»! устав Союза Благоденствия. «Самый замечательный человек из всех иркутских жителей — Трубецкой,— писал 9 декабря 1855 года сын декабриста Якушкина Евгений в длинном и обстоя­ тельном письме к жене.—Всегда спокой­ ный, всегда одинаковый, он не произво­ дит впечатления с первого раза, но узнав­ ши его хоть несколько, нельзя не почувст­ вовать к нему привязанности и глубокого уважения. Привычками своими и обраще­ нием, ровным со всеми, он напоминает Пущина...» ...Подъезжая к дому, Евгений уже Знал, что встретит здесь отца, проездом гостя­ щего в Иркутске, они проговорили до шес­ ти утра, впрочем, когда улеглись наконец, угомонились, за окнами, прихваченными понизу ледком, было темно, тишина стоя­ ла мертвая: ни голоса, ни скрипа, -ни сту­ ка, ни лая собачьего, хотя все уже на­ брякло, набухло готовым' пролиться шу­ мом нового дня и точно ждало сигнала. ...Завтракали в полдень. Потом гуляли по старому городу, по заледеневшим дере­ вянным тротуарам центральной улицы, над парящей, не сдающейся морозу Анга­ рой, уставленной вдоль берега высоченны­ ми поленницами, обнесенными куржаком, словно прикрытыми оренбургскими беле­ ными шалями. Впрочем, в памяти Евгения Якушкина, человека, которому мы обязаны тем, что он сохранил живые воспоминания об отце и его сотоварищах по тайному об­ ществу; что, оставшись на руках матери в, час последней тайной встречи родите­ лей на пути декабристов в Сибирь, он, не зная отца, вырос прямым воспреемником декабристов, и, в разговоре с ним, они не замечали разницы в возрасте; чьей на­ стойчивости мы обязаны, наконец, тем, что Иван Дмитриевич Якушкин, Иван Иванович Пущин и другие взялись за перо и оставили нам поразительные свои воспо- минания. В его, повторяем, памяти этот день как бы прогорел ровным светом и исчез. Остался только вечер... «Я пропускаю описание моего пребыва­ ния до сих пор в Иркутске, чтобы перейти прямо к разговору, бывшему у нас вчера и поэтому свежо сохранившемуся в моей памяти. Дело шло о 14-м Декабря и о допросах, и по этому случаю Трубецкой рассказал свой арест. Он был в доме авст­ рийского посланника Лебцельтерна — ве­ чером приехал к нему Гагарин и объявил ему, что государь требует его к себе. Он поехал вместе с ним тотчас же во дворец. В сенях Гагарин объявил, что государь приказал 'взять у него шпагу. Он отдал шпагу, и его повели в комнаты, занимае­ мые Николаем Павловичем. Там встретил его Толь (речь идет о генерале Карле Фе­ доровиче Толе.— М. С.) и велел ему написать все, что он знает о 14-м Декабря и о тайном обществе. «Я сел писать,— рассказал нам Трубецкой, — и написал все, что касалось до меня, ни упоминая ни об одном члене общества. Когда я окончил. Толь взял мое показание и понес его в кабинет к Николаю Павловичу.' Че­ рез несколько времени отворилась дверь и в комнату вошел Ник[олай1 Пав[лович] с листом бумаги в руках. «Вы не все написа­ ли, — сказал он мне, — видите ли вы, что