Сибирские огни, 1985, № 11

Наступила горячая пора — подготовка к весеннему севу. У Алексея хлопот выше головы. Встречались редко. Но ка к ни таили от чужих глаз свою любовь Наталья и Алексей, по деревне поползли слухи. Одной из первых пронюхала Алевтина и прилетела раскудахтав­ шейся курицей. Никогда не думала, не гадала, чтобы честная женщина Наталья спуталась с чужим муженьком. И подумала бы своей головой; от ко го отбивает?! От больной, несчастной бабы! Ну, ни стыда, ни со­ вести. Тинка долго еще шумела. Почудилось Наталье: более всего Тинка рассвирепела на то, что подруга не раскрыла сама ей своей тайны. — Так ты и до наших с Татьяной мужиков доберешься, и дружба нипочѳм! — Ты вот что,— сказала Наталья,— коль с руганью пришла — уходи-ка подобру-поздорову. — Во-от ты как?! — И ушла, так хлопнув дверью, что с припечка шлепнулся кусок мыла. Наталья долго не могла взяться ни за какое дело. Стало быть, вся деревня судит-рядит. Знает ли про то Алексей? Поди, знает. Но еще мать говорила; быль молодцу не в укор. Алексею про ссору с Тинкой и не заикнулась Наталья. Дала себе зарок — если дома у него немота и чернота, так пусть хоть здесь будет праздник. От Татьяны узнала: Тинка подалась к Евдокии, когда Алексея дома не было, и давай петь про злую разлучницу, дескать, хоть она мне луч­ шая подруга. Евдокия слушала гостью, опустив голову, а потом гляну­ ла, будто ожгла: «Не бери греха на душу, не наговаривай напраслину. Иди с богом!» Тинка, когда все это выкладывала Татьяне, и смеялась, и паскуд­ ной дурой себя обзывала, и досадовала: «Наталья-то теперь в упор меня не видит». Старые подруги все ж примирились. А случилось это так. У Тинки заболел мальчонка, семилетний Гришка. Наталья банки ему ставила, вы­ хаживала, а одну ночь, когда у ж сильно худо было парнишке — провела подле него. После Тинка со слезами просила у подруги прощенья и призналась Татьяне: «Вот ведь и полсловечком не попрекнула». А Н а ­ талья,. узнав про эти ее покаяния, сказала: «Может, я и злыдня какая, простить — простила на словах, а сердцем — не могу». Однажды в воскресный день заявилась тетка Агафья. — Ч уто к галошину не утопила,— пожаловалась тетка.— У Спири- донихина подворья лыва, не приведи господь.— Она уселась на лежанку у порога и принялась разматывать платки.— Спасибо, что сама не утоп- ла. Грязюка, и молодому не пробраться. Наталья опустилась на колени, помогая старухе разуться. — Сказала бы, та к я сама могла бы прибежать... Сейчас самовар поставлю. — Заварка-то кирпичного чаю? Я кирпичный чай уважаю, и чтоб сахар комковой колотый вприкуску. Поди, знаешь... Не забыла... Наталья угощала тетку и терялась в догадках: ни с чего старая не потащится через всю деревню. Старуха тянула чай из блюдечка, ути­ ралась полотенцем, откусывала еще крепкими зубами сахар, а остав­ шийся комочек бережно клала в ложечку. Пила чай молча — будто дело делала. После похваливала: — Шаньги-то у тебя куды с добром. Материнская закваска. Мару- ся-то, твоя мать-покойница, шибко мастерица по стряпне была.— И без всякого перехода сказала, ка к отрубила: — Ты чего это, девка, с жена­ тым мужиком путаешься?! Слава по всей деревне идет. Такого в нашей родове еще не водилось. «Вот зачем пожаловала»... Наталья тихо сказала: — А ежели мы любим друг друж ку, а не судьба нам в.месте жить? — Пущай женится на тебе. Детишек малых у него нет. Пущай свою оставит и живет честь по чести, не таясь от людей. <ва. .