Сибирские огни, 1985, № 11

Татьяна советовала: — Подтянись ты, коомы свои обстриги. Пробовала,— отмахивалась Алевтина.— И платьев понашила. Ритка мне даже брови красила... К тому же завистливая стала Тинка. Купила Наталья телевизор, Тинка пришла, будто и не заіметила обновку. Повесили Натальин порт­ рет на доску Почета — Тинка и не глянула на него, словечкоім не обмол­ вилась. Татьяне завидовала, что с імужѳм ладит. Наталья огорчалась — что сталось с ее подругой. Поделилась со Старенькой, та выслушала Наталью и сказала: — Ты, Наташа, не отталкивай ее. Человек она несчастный. Несчаст­ ной она саіма себя сделала. Жалеть ее надо. Наталью с порога охватило тепло: печка горячая, в загнетке дотле­ вали угли. Кто же позаботился? На столе записка от Татьяны: «В печ­ ке щи, топленое молоко. Хлеб испекла Тина. Приду вечерам». Наталья, к а к была в шубейке и пуховом платке, опустилась на ле­ ж а н ку у печки, заомеялась и слезу уронила. Видно, от болезни слезы близко. Зря обижалась на Тину — позаботилась подруга. Первой прибежала Татьяна, пряімо из школы, кинула портфель на лавку, обняла подругу и воскликнула: — Ну, девушка, напугала ты нас! Похудела. Ничего. Были бы кос­ ти. Тебе даже идет так. — Так уж и идет?-—покосилась Наталья в зеркало. Татьяна поглядела долго на Наталью и вдруг бабахнула: — А ведь твой Алексей ко мне приходил... — Какой Алексей-то! — растерялась Наталья.— Зачем? — Зачем? Да узнать, что с тобой,— и поглядела на Наталью не то с любопытством, не то с укорам,— чего от меня-то скрывала? — и, не дождавшись ответа, спросила: — Самовар у тебя горячий? Вот и хорошо, напои чаем. Пока снег не засинел за окнами и в избах не засветились огни — подруги сидели у остывшего самовара. К а к не открыться близкой душе: долго таиться не так-то просто. — Тяжело любить крадучись,— посочувствовала Татьяна. Она собиралась уже уходить, когда Наталья вспомнила о Варвари­ ном «сватовстве». Подуімав, Татьяна сказала, что в такам деле совет давать трудно. Тут семь раз отмерь — один раз отрежь. Подучиться, конечно бы, не мешало. — Ну, если не по душе будет с больными — вернешься к своим коровам. — И то правда,— согласилась Наталья. Алексей пришел, к а к только в деревне погасли огни и угомонились самые брехливые собаки. Наталья не стала после его ухода гасить лампочку-ночник; лежала в теплой избяной тиши, пахнущей березовым дьвмкам, и думала: вот не приехал бы к ним в деревню Алексей, так и не узнала бы, какая она, любовь, бывает. Читала: нежность, нежность, а что это такое — только теперь и познала. На неделе пожаловала Варвара: — Ну, Наталья, надумала идти мне в помощницы? Наталья сильно не отбивалась, лишь опасение высказала: — Директор разве отпустит доярку? Я ведь не в последних на ферме хожу. — Ну, к директору у меня свой ключик.