Сибирские огни, 1985, № 11

— Посоветуйся с Татьяной,— по-своему истолковала ее ответ Вар­ вара,— женщина она разумная... У Натальи две близкие подруги, к а к говаривала Натальина імать,— «с титишных лет»: Татьяна да Алевтина. Родились Наталья с Татьяной в один год. У Татьяниной матери после затянувшейся хвори пропало молоко. Время было послевоенное. Мария Петровна— мать Натальи — кормила грудью обеих девчонок, та к что считались они імолочными сес­ трами и жили они, не в пример другим родным сестрам, душа в душу. Жизнь Татьяны сложилась удачно: закончила десятилетку, поехала в город образование получать, вернулась в деревню с дипломам. За это ее сильно деревенские уважали. Приехала с мужем — моложе Татьяны на^три года, из себя — пригожий. Судачили бабы: городской да моло­ д ой— не приживется. Должность Татьяниного мужа не показалась деревенским — учитель физкультуры. Но не прошло и двух лет, к а к в деревне зауважали Павла Петровича. Только подумать: верхнекедров- ских ребятишек по телевизору показывали! Вот чего можно сделать с гимнастикой, да еще с художественной. У них и футбольная ,и хоккейная команды. И плавать, и стрелять физрук научил ребят. А главное — озорства стало меньше. Одно печалило Татьяну: не было у них детей. Пожили они в дерев­ не три года и уехали за тридевять земель — на Дальний Восток. И сразу вся физкультура накрылась. Через полтора года, к радости односельчан, они вернулись с сыном. Одна Наталья знала, что сын приемный, даже матери Татьяна не при­ зналась. И тут будто судьба отблагодарила Татьяну — пошли свои де­ т и — еще два сына. Наталья выспрашивала у подруги: «Отличаешь в сердце своих от чужого?» «Нет,— говорила Татьяна,— не отличаю. Но старшего все же больше жалею, боюсь обидеть. Младших когда и шлеп­ ну, а старшего — не могу». ...С другой подругой детских лет — Алевтиной, по-уличному — Тин- кой,— с годами дружба стала убывать. К а к только Тина подросла, ре­ шила переделаться в Альку, однако не привилось имечко. Так и звали: Тина да Тинка, а муж , ка к озлится — «Тина болотная». Смолоду была не то чтобы красивая, а в глаза бросалась: розовощекая, вся ка к сби­ тая. Языкастая, озорная Тинка целый хоровод парней за собой водила. Ей не было восемнадцати, ка к захомутала первого парня на деревне — Григория Зимина. Вернулся он в деревню после армии с медалями и значками, с лихим чубом. «Ну, копия Гришка Мелехов из «Тихого Д о ­ на»,— шептались ьмеж собой девки,— и зовут-то Гришкой. Надо же!» Гришка из всех девок выделил Наталью. Да дорожку перешла Тинка. На покосе темной ночкой пробралась она к стогу, где спал Григорий. Та к и пошло: по Наталье вздыхал, а утешаться ходил к Тине-Алевтине. По осени заявилась Алевтина к Наталье, вызвала ее «по секрету», упала перед ней на колени: «Откажись от него! Я от Гришки ребеночка под сердцем ношу». Не только жалость заставила Наталью отказаться от Гришки, но и гордость: еще не посватался, а уже обманывал. Вскорости сдуру, очертя голову, вышла замуж, но все же после Алевтининой свадьбы. Через полгоДа Алевтина родила Гришке сына, а следом дочку и еще одного сына, и еще дочку. Старший сын служил в армии, младший, тихий, болезненный, кончал десятилетку. Дочь Маргарита после восьми классов устремилась в город, проболталась на каких-то курсах и за­ явилась к родителям. Широкое, колоколом, платье не смогло скрыть выпирающего живота. Алевтина накинулась на дочь с попреками, а та отрезала: «Про свое забыла?» Памощницей своей Тинка считала млад­ ш ую — десятилетнюю Жанну. Всего на два года Алевтина была старше Натальи, а была толстая, тяжелая на подъем, с утра не чесанная. «Это Гришка меня состарил,— жаловалась она подругам.— Поживи-ка с таким: пьет, гуляет».