Сибирские огни, 1985, № 11

речку и утирала слезы. Молчала и Наталья. Наконец Ефросинья будто про себя прамолвила: — Ветла тут стояла. — Д а нет, вроде бы и не было. — Была,— упрямо возразила старуха,— ты иішшо и не народилась, а ветла стояла. Я к ней на свиданку ходила. — К ухажеру, что ли? — Нешто к ухажеру — к жениху, к Степуішке... — А куда же он?.. Почему не пошла?.. — Почеьму, почему... — Ефросинья сердито пожевала беззубым ртам.— Фашист моего Степушку убил... «Путает бабка, — подумала Наталья.— При фашистах ей, однако, под шестьдесят было. Видать, в ту первую войну ее Степушку убили. Чего-то тетка Агафья про него не рассказывала...» — Глянь-ка, на том берегу кони табунятся. — Нету там коней,— подивилась Наталья. — Д а ты что: не видишь, что ли,— бабка осерчала. «Там, поди, раньше паслись кони»,— догадалась Наталья и соврала: — Ну, да... Теперь вижу. — А там, за лугами, наша елань, там мы с тятей пахали. По реке, морща воду, цепочкой проплыли гуси. — Натальюшка, сльшь, в войну я брюхо надорвала, та к в больницу угодила... Болело — не приведи господь... Знаешь, чѳм спасалась: глаза закрою и будто вижу: речку, л уж о к зеленый, а по нему к воде гуси тянутся... Устав, старуха замолчала. Позади, в кустах, заржала лошадь. — Ты приметила,— спросила Ефросинья,— сколь на деревне машин? — Приметила,— усмехнулась Наталья. — А кони все ж лучче. — А олени лучше,— засмеялась Наталья. — Чего, чего? — Говорю: пойдем домой. Поди, устала? — Не-е, погодим маленько. — Погодим.— Наталья легла на спину. На небе пушились тихие облака. По-над берегом сновали стрижи. Наталья улсе не жалела о потрачениом времени. Пес с ним, с крылечком. Старуха с трудом дотащилась до дома. От калитки до порога избы пришлось нести ее на руках. Заниматься хозяйствам у Натальи пропала охота. И вот ведь чуд­ но: саму потянуло на речку, где-нибудь в затишье поплавать. Над протокой повисли серо-зеленые ветви тальника, под ними вода у берегов темно-бутылочного цвета, а на ней, на круглых жестковатых листьях, к а к белые фарфоровые чашки — покачиваются кувшинки. Д а ­ леко тарахтят сенокосилки, а здесь тишина. Лишь комариный зудящий писк да стеклянный всплеск крыльев стрекоз, что хороводятся над водой. Наталья нашла укромное местечко, где можно было раздеться, у л я - нула невзначай на тот берег и притаилась: на поваленной корявой та ­ лине сидел Алексей. Что-то он больно хімурый, в плотно сжатых губах — потухшая сигарета, глаза будто в пустоту смотрят. Повдоль щек мор­ щинки обозначились.„ Непохож он на удачливого. Ей стало неловко, будто подглядела, разгадала ч уж ую тайну. Окликнуть? Еще подумает невесть что— Он будто почувствовал, что за ним наблюдают, выпрямился, бросил в воду сигарету и медленно побрел на луга. Накупалась Наталья вволю. Вылезла на берег и, не в,ытираясь, ста­ ла натягивать липнущее к телу платье. Осторожно ступая босыми нога­ ми, пошагала к березовым колкам: шла то х/мурясь, то улыбаясь, по ку­ сывая травинку... О чем он думал один на берегу? О ком? Вспоминает ли он хоть иногда ее, Наталью?-