Сибирские огни, 1985, № 11

Изба Агафьи на краю улицы. Прямо за околицей стеной стоит ис- синя-зеленый кедрач, стережет старушечье жилье. Один кедр, будто сбежав от собратьев, поселился в Агафьином подворье. Старуха горди­ лась могучим кедром и, похоже, впрямь верила, что оберегает ее царь- дерево от напасти. Изба малость похилилась на один бок, но Агафья не горевала: «На наш век ишшо послужит». В палисаднике и у крыльца )адовали глаз высокие мальвы. Двор густо порос травкой-ромашкой. Тет скотины, стало быть, некому траву вытаптывать. Но обходиться без животины Агафья не привыкла: около сараюшки копошились куры, их обхаживал голенастый рыже-красный нахальный петух. Тетка Агафья разменяла девятый десяток. Жила она со своей зо- ловкой-вековухой; та и счет годам потеряла: то скажет, что ей вот-вот восемьдесят стукнет, а то, что уже и за сотню перевалило. Спросят Агафью, ка к, мол, живешь, и она непременно ответит: «Слава богу, варим». Выпадали в жизни обеих старух лихие годы, когда варить было нечего. Старухи, много выдюжившие на своем горбу, отличались тер­ пением, выносливостью и довольствовались малым: жили на скудную пенсию, летом копались в огородишке, разводили кур, от света до света толклись на своем подворье; зимой брали прясть шерсть, вязали плат­ ки, рукавицы. Казалось, отбери у них возможность трудиться, и они умрут. Наталья мало-помалу опекала старух. Агафья лежала на широкой кровати,— завидев Наталью, заохала. Золовка-вековуха бабка Ефросинья сутулилась на лавке у оконца. Она одним глазам маленько видела и, угадав Наталью, обрадованно за­ кивала. — Поясницу чегой-то разломило,— пожаловалась Агафья,— по­ правь, Натальюшка. — А пол кто мыл? — строго спросила Наталья.— Сколь можно го ­ ворить! Намечала же завтра помыть... Ну, ка к маленькие... — Да я все ничо,— оправдывалась Агафья,— помыла, а половики пошла трусить, и в спину вступило. Н у не разогнесся. Наталья растерла спину тетки, к а к всегда, дивясь ее крепко сбито­ му телу. После принесла с колодца воды, нарубила дров и притащила их в избу. Старухи и в ж ар кую пору топили печь. Спроворив все дела, Наталья собралась уходить. И тут чего-то вековушка заколготилась, засовалась по избе, забормотала: — Ну, Агафьюшка, скажи ей, чего обещала... — Ты вот что, Натальюшка, своди-ка Ефросинью на речку. — На речку?— удивилась Наталья.— Ишь, чего удумали, да она не дойдет. — Дойду, дойду, — закивала бабка Ефросинья. Агафья попросила; — Своди, Натальюшка! Сколь годов со двора не выходила. А мне где с ней управиться — сама еле шкандыбаю. — Своди, Натальюшка, может, в последний раз на мир по гляжу,— у бабки Ефросиньи из живого глаза выкатилась слеза. Наталья проглотила комок в горле и сказала: — Ну, ты еще сто лет проживешь. Ладно, собирайся. А у старухи уже наготове ни разу не надеванная кофта и новый платок. Взяла в руку бадожок, а другую — коричневую, сухонькую, ка к цыплячья лапка,— просунула под локоть Натальи. Бабка, сделав несколько коротких шажков, останавливалась, огля­ дывалась по сторонам: — Ты скажи , сколь новых изб понастроили! Богато народ зажил. Гляди-ка, у каждой избы палисад... В ранешнее-то время такого и в за­ воде не было... Встречные бабы и м ужики спрашивали: — Н у как, бабка, жива? — На речку пошла,— радостно отзывалась бабка Ефросинья. Кое -как добрели. Наталья постелила половик, что прихватила, ко г­ да імимо своего дома шла, и усадила старуху. Бабка молча глядела на