Сибирские огни, 1985, № 11

стеной стояли Ритины папа и маіма и весь их родственный клан. Мари ­ на... Олег... друзья и приятели, все те, в коім олицетворена окружающая семью среда, давно імогли сказать свое слово, но та к и не сказали ни за, ни против. «На кого же, на что надеяться? — вопрошал себя Ковин и не нахо­ дил ответа, хотя ответ ему нужен был, ка к спасательный кру г утопа­ ющему. Что стоит сама по себе его правота, если она не находит опоры, единомышленников в близкоім кругу? На кого же опереться? Мои коллеги и друзья, мои родственники, мои сын и дочь — для Риты ничто! Кто же постоит на деле вместе со мной за ту самую жизнен­ ную правду, нужную и мне, и Рите, и Милане, ка к самую надежную опору под ногами? Что же остается, ка к не искать эту самую опору в самом себе и все в той же правоте и справедливости? Подлинные друзья и единомышленники, если они есть, когда-нибудь да отыщутся. Одному, будь ты хоть семи пядей во лбу, удержать в берегах взбунто­ вавшуюся реку жизни не дано, а тем более направить ее в новое русло. Во имя дочери, во имя сына, во имя торжества добра и справедли­ вости, так нужных всем дочерям и сыновьям тех, кто оказался или окажется во взбунтовавшейся реке семейной жизни, я обязан, я должен устоять. Вне любви и семьи могут быть счастливы только фанатики, мученики ка к высоких, та к и низких идей, да еще развратники, бродя­ ги, закостенелые эгоисты и индивидуалисты.» Горячечные эти размышления, оторванные от реальности его ж и з ­ ни, походили на сумасшествие, причина которого не что иное, к а к без­ оглядная вера в истину и справедливость. Неужто же всякому, оомыс- лившеьму, понявшему нездоровость происходящего вокруг, грозит удел бессилия, смиренный отказ от тобою же найденного? Неужто же, чтобы верить и поступать согласно принятыім сердцем истинам, нужно ли ­ шиться здравого ума?.. У него все время был переД глазами потолок. Вернувшись из суда, он нигде не мо г найти желанного пристанища в собственном доме, где все будто помертвело, похолодело и словно уже не принадлежало ему. В своей комнате он раздернул свой, еще досвадебный, диван и лег навзничь, раскинув отяжелевшие, непослушные руки, и уставился в потолок. «...Но нет же, нет, я еще не сошел с ума! Апатия, слабоволие, отказ от борьбы — это всего лишь временный упадок сил. Нет, Ие только в предотвращении развода таится победа! Развод мне никакими силами не предотвратить. Я, ка к и в первый раз, потеряю все, а все-таки чувствую, что моя победа таится где-то рядом. Потому я и не напиваюсь, ка к другие, не плачусь никому в жилетку, не рву на груди рубашку и не бьюсь в истерике.» Взведенным курком щелкнул заімок. Ковин вздрогнул, дернулся на­ встречу, но пронзившая его бессмысленность порыва уронила голову на диван. Скрипнула дверь в его комнату. Кто-то вошел и остановился. Скосив глаза, Ковин увидел дочку и, борясь с тем чувствам, после которого выступают слезы, протянул ей руки: — Во-от это кто ко мне пожаловал... Доченька! Ну, иди же... Девочка не бросилась к отцу, ка к она всегда делала, когда он при­ ходил за ней в садик, а остановилась, пытливо вглядываясь в него. Ковин, намеревавшийся подхватить ее, опустил руки: — Ну что же ты?.. По-ребячьи серьезно и сосредоточенно Милана вскинула ногу на диван, поднялась, пораздуімывала секундочку, перелезла через отца к стенке, села у него под боком, оглянулась на дверь и спросила: — Папа, что такое развод? У Ковина мгновенно похолодел лоб. Надо отвечать: медлить с от­ ветом нельзя — доверие не знает промедлений. Но что? Как? — Развод— это такая беда, Милана, когда чьи-то папа и мама не хотят жить больше вместе и расходятся, чтобы жить врозь. Девочка, кажется, ничего не поняла, но спросила про другое: