Сибирские огни, 1985, № 11

Надо было что-то отвечать, а у меня горло словно петлей перехва­ чено, и я из-за позорящих ьменя слез все не імогу из петли выпутаться... Вдруг щелкнул выключатель, дверь родительской комнаты распах­ нулась— тесть и теща стояли друг за другом в проеме. Тесть эдак по- отцовски спрашивает: «Что у вас тут происходит?» Рита сделала вид, что ее этот вопрос не касается. Не счел нужным отвечать и я. Папаша вновь подал голос: «Что ты на ночь глядя пристаешь'к больной женщине?» Теща, глазевшая на іменя из-за плеча мужа , зашикала на него: «Выключи свет! Закрой дверь! Без нас разберутся!» Мозг обожгло внеаапно прозрением: да они же все слышали... И о ребенке будущем... и об аборте... и об угрозе развода... А я-то, просто­ филя, по русскому простонародному обычаю, считал, что они теперь не только Рите отец и мать, но и мне. А они, оказывается, всегда были и есть только с ней, с дочкой... Ведь знал же, знал! Рита еще до свадьбы уверяла .меня, что родители сделают все, что она скажет и захочет. «Уж не собираешься ли ты и мной так же распоряжаться, ка к и родителями?» — вспомнилось спрошенное тогда. Рита проі.молчала, а я с легкостью бездумья заверил ее, что жить мы будем так, к а к должны жить, а не так, ка к кому-то однсиму хочется. Рита опять промолчала... К а к глупа и смешна порой наша бездумная доброта и самоуверенность! Допрекраснодушничался! Вон ка к заговорило Ритино досвадебное мол­ чание-золото! Им всем — Рите, отцу, матери— наплевать на меня и на того, кто иод сердцам!... Тут-то я и сбросил с себя накинутую на горло петлю. Я подождал, пока прикрылась дверь и в спальне родителей щелкнули выключате­ лем, и лишь тогда сказал Рите: «Если не образумишься когда-нибудь, то ты, холеная и развращен­ ная родительским укладом жизни ягодка, будешь вечной предательни­ цей по отношению к любому новоіму порядочному імужу. Не думай, что предашь только меня и безнаказанно расправишься с будущим человекоьм. Ты прежде всего предашь все лучшее в себе и оможешь жить дальше только тиранкой или рабой. Нет, не мой совет тебе нужен в там, что тебе делать с ребенком. Ты ответственность материнскую перед ним снять с себя хочешь. Так вот знай: я не затем его породил, чтобы убить. Тебе, оказывается, по душе только наслаждение, удобство быть замужней женщиной. Потаму-то первая естественная трудность и м ука тебе уже не по плечу. Теперь я понял, где ваша сила — в кр у го ­ вой родственной поруке. Против такой лихой рати мне одному не усто­ ять. Я уеду завтра в отпуск, на родину. Вещи мои собери. Когда вернусь уйду снова в общежитие». Никакой реакции на мои слова ни от Риты, ни из-за двери роди­ тельской спальни не последовало. Я ушел в бывшую нашу с Ритой комнату, не раздеваясь лег на диван. Лежал и ждал: Рита одумается, придет... Не пришла. Обессиленный чувством напрасного ожидания я уснул. ’ Наутро, когда я собирал рю кзак в дорогу, в комнату входит, ка к ни в чам не бывало, теща и приглашает меня к столу. Делала она это часто, но я как-то не обращал внимания, вроде бы та к и надо, а тут во мне все запротестовало: «Спасибо, Мария Степановна, но для этого у меня есть жена. А коль она не в состоянии накрыть на стол и я сам в чужом даме сделать это не в праве, то я должен вежливо отказаться». «Так, что ли, и поедешь голодным?.. Мало ли ічто в семье не бы­ вает... Не дури». «Не беспокойтесь, Мария Степановна, я в буфете перекушу». Теща не уходила. Пораздумав, она сказала: «Ты, пожалуйста, не обращай внимания на Риту. Вернешься, она скажет тебе совсем другое. Плохо ей сейчас...» 30