Сибирские огни, 1985, № 11

он давал возможность выжить детям и внукам в голодное время. Ни голод, ни холод Ксению Ивановну не мучили. В бога она не верила, на загробную жизнь не надеялась. Чертей, леших и домовых не признавала и не боялась. Веселая, жизнерадостная, вечно хлопочущая по домашности, умелая, незаменимая для внуков бабушка, а постуча­ лась первая после гибели м ужа на войне беда в дом, Ксения Ивановна вслед за младшей дочерью Анной засобиралась «уйти за ограду». Деревенское кладбище замыкало улицу, за канавой последнего в порядке, прилегающего к оврагу, огорода. Его огородили штакетником, потому-то Ксения Ивановна и заявляла о своем намерении «уйти за ограду», уверяя всех, что давно пришла ее пора, а она все еще ест чужой хлеб. Анна долго не выходила замуж, а выйдя, замыслила родить троих: чтобы и в малодетных не ходить, и голь не плодить. Первенцем был мальчик. Ковин учился тогда в институте — один из пятерых в семье. В честь любимого брата Анна и назвала сына Юрой. Не повезло тезке Ковина: на третьем дне отроду во время взвеши­ вания санитарка выронила его из рук. Через сутки мальчик скончался. Видимо, из-за этого только спустя четыре года Анна понесла вновь. Родилась двойня. Оба мальчики. Анна назвала их именами дедов: Костей и Андреем. Крикливыми, бойкими росли парнишки. Намучилась Анна с ними, пока поставила на ноги, и все-таки от мысли о третьем ребенке не отка­ залась: ей непременно хотелось родить дочку. Ждала, радовалась: беременность последняя проходит нормально. Но пошла как-то к вра­ чу на очередной оамотр, а та ей: — С чего это тебя так разнесло? Шесть месяцев только. Не двойня ли у тебя опять? Давай-ка хорошенечко посмотрим...—Заключение вы­ дала, НС допускающее никакого сомнения.— Ой, девонька, это ж надо такому случиться — двойня два раза подряд! Второй двойни Анна испугалась до потери рассудка, надумала на седьмом месяце беременности искать повитуху. И нашла ведь! И не до­ ро гую— четвертную да полушалок только и запросила старушенция. За эту сходную цену и отправила повитуха на тот свет молодую, трид­ цати трех лет женщину, осиротила двух"малолеток. Тогда-то вслед за Анной чуть не ушла из жизни и Ксения Ивановна. Кое-как ее отходили, а она изо дня в день продолжала корить смерть, что. призвала к себе не ее, а так и не пожившую толком младшенькую. Весь тот отпуск Ковин провел рядом с м'атерью: уберег, убедил, не дал ей «уйти за ограду». — Рыжий ты, рыжий,—поправляясь, шутила мать.—Ты такой же переживательный и беспокойный, ка к отец. Миша — младший, а во всем вроде старше тебя. Второе горе^в семье Ковиных вовсе подкосило Ксению Ивановну. Заболел старший сын Александр — кормилец, поилец, хозяин дома с шестнадцати лет, после ухода отца на войну. Здоровяк весом в девяно­ сто шесть килограіммов вдруг начал таять. Его долго лечили от язвы желудка — не помогало. Сделали операцию, и после этого не стало лучше. Исхудал до шестидесяти, каким был в шестнадцать лет. Александр давно догадался, что у него не язва, но ка к не верить в нее, если сиротами может остаться четверо детей, если не прожито еще и полвека, если зрелость и мудрость только-только пришли к тебе! Не ве­ рил он и в то, что до сих пор нет сладу у медицины с другой, самой страшной «язвой». Взял Александр жену и старшего сына, поехал с ними в гости к среднему брату. Надеялся, что Юрий устроит ему консультацию у док­ торов спецбольницы, чтобы не терзать больше душу надеждой. От профессора вышел Александр с окончательным осознанием своей безнадежности, хотя то т ничего толком ему не сказал, но крепился н брату передал приглашение ничуть не дрогнувшиим голосом: — Теперь тебя зовут, Юра, зайди... . - .