Сибирские огни, 1985, № 11

.г пафоса своего героя, его решительности». В последующих своих, произведениях тот же В. Розов, по мнению Е. Цейтлина, «зафикси­ ровал то, как меняется наша общественная мораль, как одни' правильные нравственные і установки вступают в противоречие с други- ” ми, не менее правильными... Время траис- Г формируетг усложняет тему, которую крити­ ки привычно называют антимещанской». Замечание, мне кажется, вполне резонное. Действительно, время, сама жизнь внесли существенные коррективы в проблему «лю­ ди и вещи», заставили нас что-то пересмот­ реть, а от чего-то решительно отказаться в наших воззрениях на тех, кого мы ію традиции называли мещанами. В самом де­ ле, всякого ли человека, решившегося об­ завестись дачей, автомобилем либо просто отложившего солидную сумму на сберкниж­ ку, нужно непременно классифицировать как мещанина, стяжателя? Ведь постройка дач, приобретение автомобилей становится ныне в буквальном смысле слова массовым явлением. Это во-первых. А во-вторых, современный горожанин стал обзаводиться участками, автомашинами отнюдь не по причине массового заражения пресловутым вирусом стяжательства, а скорее по причи- ' не необходимости. Горожанин, в особен­ ности горожанин-интеллигент, прекрасно сейчас усвоил простую истину; труд превра­ тил обезьяну в человека вовсе не для того, чтобы человек совершенно забыл о перво- Г начальных трудовых навыках, совершенно избавил бы себя от необходимости прикла­ дывать к чему-либо физические усилия. И мыслью этой он проникся отнюдь не в результате отвлеченного философствования. Он, интеллигент, на собственном горьком опыте убедился, к чему приводит пренеб­ режение физическим трудом. Резкое увели­ чение таких «модных» заболеваний, как гипертония, атеросклероз, инфаркт миокар­ да; мрачная медицинская статистика, вывед­ шая на первое место среди причин смертно­ сти сердечно-сосудистые заболевания,— все это заставило современного горожанина, че­ ловека, регулярно читающего журнал «Здо­ ровье» и смотрящего одноименную теле­ передачу, серьезно подумать о здоровье собственном. А для этого прежде всего потребовалось решить проблему отдыха. И . большинство горожан стало решать эту проблему самым что ни на есть радикаль­ ным образом — приобретать участки, стро­ ить дачи, заниматься садоводствОм и ого­ родничеством. Одна из таких «дачных историй» и поло­ жена Г. Емельяновым в основу повести «В огороде баня». Поскольку об этом произве­ дении мне уже довелось в свое время под­ робно писать в статье «Интеллигент во мещанстве» (Сибирские огни, 1985, № 3), думаю, есть прямой смысл перейти сразу к «Арабской стенке». Эта повесть, если принимать во внимание ее чисто фабульную сторону, многими сво­ ими «пунктами»,напоминает и даже повто­ ряет повесть «В огороде баня». Как там, так и здесь в основу сюжета положен мо- I тив приобретательства; как там, так и здесь главный герой с маниакальной одержимр- стью добивается желанной вещи и в конеч­ ном итоге тоже остается у разбитого коры: та. К числу совпадений можно отнести и описания всевозможных злоключений героя «Арабской стенки», которые, по сути, мало чем отличаются от приобретательских по­ хождений Павла Ивановича Зимина («В огороде баня»). Как и несчастный учитель словесности, работник стройтреста Аким Бублик, несмотря на то, что он вроде бы по положению своему находится гораздо бли­ же к тузам сиабженческого мира, тоже претерпевает немало мытарств, получает немало шишек, тумаков и даже пинков под зад. Казалось бы, мы вправе задаться воп­ росом; а зачем, собственно, понадобилось Г. Емельянову повторять себя, писать сразу же вслед за одной (и притом весьма удач­ ной) антимещанской повестью еще одну? Но в том-то и весь секрет, что «Арабская стенка» лишь чисто внешне согласуется с повестью «В огороде баня»; по сути же своей эти произведения не перепевают, а существенно дополняют друг друга, являясь двумя совершенно различными «версиями» в освещении одной и той же темы, в вс- медовании одной и той же проблемы. Тут все дело в самих главных героях, которые, исполняя одинаковые «приобретательские» функции, являются, тем не менее, полной противоположностью один другому, антипо­ дами. Их разница, если обозначить ее двумя словами, в следующем; Павел Зимин — это собственник поневоле, человек, по иронии судьбы оказавшийся в положении приобре­ тателя, «доставалы»: Аким Бублик же — собственник и «доставала» по убеждению, человек, сознательно посвятивший себя до­ быванию все новых и новых материальных благ. Причем это стало уже для него не просто жизненной целью, но жизненной не­ обходимостью. Бублик настолько погряз в приобретательстве, настолько создал себе славу человека «всё могущего», что для поддержания своего престижа — как у себя дома, так и на службе — ему необходимы новые и новые дефициты. Объясняя, почему вдруг понадобилась его герою' пресловутая арабская стенка, каковых в город завезли всего три комплекта, Г. Емельянов пишет: «Без арабской стенки, это Бублик представ­ лял твердо, наступит хана: во-первых, Шу­ рочка натурально вытеснит из дома, во-вто­ рых, поколеблется авторитет Бублика как человека богатого, удачливого, преуспеваю­ щего. Именно эта репутация позволяла на­ шему герою держаться на струе, пользо­ ваться снисходительностью начальства, рожденной когда-то от безусловной уверен­ ности, что Бублика не стоит трогать, что этого румяного ловкача подталкивает из таинственной глубины чья-то волосатая рука». Есть что-то и смешное и вместе драмати­ ческое в этом «амплуа» героя—человека, который лишь в приложении к чему-либо представляет из "себя ценность. Сам же по себе Аким Бублик как личность н и ч т о (недаром даже люди, хорошо и давно его знающие, все время путают его фамилию, называя его то Колобком, то Баранкой). И, чтобы утвердить себя в глазах окружаю­ щих (прежде всего, конечно, начальства), доказать, что он вовсе не ничтожество, а н е ч т о , ему нужен пьедестал, каковым может быть лишь очередная дефицитная движимость и недвижимость. Вот и крутит- ся-вертится наш герой, приговоренный к пожизненному приобретательстау; то поку­ пает «Запорожец» красного цвета, то «чеш