Сибирские огни, 1985, № 11

специалиста: «Как ты пришел к нам?» — Лопатин простодушно отвечает; «Обыкно­ венно. По направлению». Г. Емельянов, по сути дела, снова «про­ игрывает» ту же, что в «Далеких городах», ситуацию: показывает нам человека з но­ вых, непривычных для него обстоятельст­ вах. Точно так же, как Федор Ананьин оказывается в совершенно незнакомом ему мире — в большом городе, так и Гурий Ло­ патин попадает тоже в «новый мир» — в село, о'котором знает только понаслышке. Герои как бы меняются местами, и эта перемена снова позволяет автору непред­ взято, свежим взглядом посмотреть на саму среду обитания, которая и является глав­ ным предметом изображения в повести. Среда эта — сибирское село 70-х годов. Оно, как было сказано, своего рода Іегга іпсо^пііа для главного героя, потому Гурий Лопатин, с одной стороны, так пристально всматривается в неведомый ему быт, так жадно «набрасывается» на каждого встре­ тившегося ему сельчанина, а с другой — допускает элементарные промахи и ляпы, попадает нередко впросак. И благом, счастьем для героя оказалось то, что он встретил в сельском райкоме умных нас­ тавников, преподавших ему настояшие уро­ ки добра и справедливости (и в этом «пунк­ те» судьба Гурия Лопатина, как видим, то­ же созвучна судьбе Федора Ананьина). Один из таких наставников, его даже можно назвать главным наставником,— Никифор Данилович Маслов, фигу­ ра, выписанная автором широко, раз­ машисто, крупными, сочными мазками. Человек этот по-своему сложен, в чем- то даж е загадочен: Г. Емельянову, как и в обрисовке Яшина («Далекие города»), удается избежать многих тради­ ционных ходов и приемов. В первых гла­ вах повести Маслов выглядит этаким хозя­ ином, не терпящим никаких препирательств, никаких возражений. Создается даж е впе­ чатление, что этот «дюжий, короткорукий, с седым ежиком и загорелым крестьянским лицом» «дядька» ввел во вверенном ему районе и в самом райкоме правила домо­ строя. Веем своим подчиненным он говорит «ты», в выражениях не стесняется, обрыва­ ет, одергивает. Словом, этот человек далеко не идеален, далеко не всегда прав в своих действиях, но именно поэтому он и производит впечат­ ление живого человека, именно поэтому об­ раз первого секретаря райкома лишен ка­ кой-либо ходульности и плакатности. Мас­ лов — фигура сложная, многогранная, неоднозначная, как, впрочем, сложна и сама жизнь, и тот участок работы, за который он отвечает. А работа первого секретаря рай­ ком а— это прежде всего работа с людьми, требующая и принципиальности, и стро­ гости (а порой и жесткости), и житейской мудрости, и немалой гибкости. И вот, наб­ людая вместе с Гурием Лопатиным за Ни­ кифором Даниловичем, видя, как тот мота­ ется'по району, проводит собрания и бюро, снимает с кого надо «стружку», карает и милует, мы постепенно приходим к выводу: Маслов по праву занимает свой ответствен­ ный пост, возглавляет районную партийную организацию. Потому что он, при всех сво­ их личных недостатках, обладает главным — умением подойти к каждому человеку не просто как к работнику, функционеру, отве­ чающему за то или иное дело, но прежде всего как к самостоятельной личности. Особенно наглядно это качество Маслова — партийного руководителя проявилось в исто­ рии с завклубом Петлиным. Григорий Сте- ^ пановнч Петлин, человек уже немолодой, * семейный, стал вдруг героем статьи «на тему морали», написанной лихим пером штатного районного фельетониста. «Автор, В. Цыбин, писал о том, что весной (основ­ ные события разворачивались еще весной) поют^ соловьи, что весна по праву считается порой любви, однако лирика и прочие тон­ кие чувства — удел молодежи, а не жена­ того человека, отца двоих детей, мужчины, на висках которого седина. Это уже не любовь, это блуд в чистом его виде, это разбитая семья, осиротелые дети, поэтому Григорий Степанович, убежавший ночью в ' дом вдовы, должен быть осужден общест­ венностью строго... В. Цыбин в заключение требовал кровопролития, призывал партий­ ную организацию колхоза «дать должный отпор распоясавшемуся Петлину, для кото­ рого нет ничего святого...» И «кровопроли­ тие» наверняка бы произошло, не присутст­ вуй на партсобрании, где слушалось пер­ сональное дело Петлина, сам Маслов. Имен­ но Маслов, с виду такой «суровый мужик», чуждый, казалось бы, каким-либо сантимен­ там, увидел в «а.моральной истории» Пет­ лина истинную человеческую драму, сердцем почувствовал, что не топить окончательно нужно несчастного завклуба, а поддержать его, протянуть ему руку помощи. И Мас­ лов решительно заступается за Петлина, спасает его от самого сурового, по нормам партийной дисциплины, наказания... Навсег­ да запомнил Гурий Лопатин этот «суд пра­ ведный», этот урок, преподанный Масло- . вым сельским коммунистам. И не просто запомнил — Гурий понял, отныне и навеки уяснил, насколько важно в работе с людь­ ми вот это умение непредвзято, нешаблон­ но подойти к каждому человеку, доскональ­ но разобраться в каждом, даже с виду совершенно очевидном, поступке и факте. С разными людьми, с разными типами руководителей сводит судьба Гурия Лопа­ тина, и каждый ему не просто интересен и любопытен как личность; от каждого герой берет частицу жизненного опыта, набира­ ется в общении с этими людьми, что назы­ вается, ума-разума. Особый след в душе Гурия оставляет дружба с Кузьмой Кузь­ мичом Савостьяновым, заведующим отделом пропаганды райкома партии. Это один из самых обаятельных образов в повести, выписанный Г. Емельяновым с откровенной симпатией и любовью. Причем в обрисовке характера Кузьмы Кузьмича автор не од­ нажды прибегает к юмору, не стесняясь, выставляет напоказ все то действительно смешное, «донкихотское», что еСть в этом человеке. Вот, к примеру, какое впечатление остается у Гурия Лопатина после первой встречи с Кузьмой Кузьмичом: «Савостьянов сидел, отвалясь на спинку кресла, в позе крайней усталости, руки на животе, взгляд отрешен и неясен. Это был старый, болезненно худой мужчина в сером пиджаке и зеленой офицерской рубахе с галстуком. «Ему бы лечиться»,— подумал Лопатин и с первого взгляда уверился, что