Сибирские огни, 1985, № 10

— Как же не было? — Юрка всем своим видом выказывал удив­ ление, негодование.— Был ведь договор! И отказываться с твоей сторо­ ны прямо... непорядочно! Валерка Спирин, стоявший в дверях, вновь нахлобучил в-а себя шлем. — Э, кажись, я зря сюда прикатил,— сказал с ухмылкой, повернув­ шись к Рябову-старшему.— Ваш сынок мне лапшу на уши навесил, буд­ то вы согласны раскошелиться. А тут, я вижу, дебаты. Мне, между про­ чим, прохлаждаться некогда. Я ведь мигом другому загоню. — Пап, ну что же ты! — вскрикнул Юрка. — Загоняй,— Рябов вроде и не слышал сына.— Все равно раньше среды рассчитаться не могу. — Да мне вообще-то монеты не срочно нужны,— Валерка еще раз ухмыльнулся.— Скажите только, что согласны. Мне вашего слова до­ статочно. И я пересаживаюсь на багажник. А рассчитаетесь, ладно, когда приедете. Рябов побагровел, напружил шею и стал похож на вола, которо­ го тянут за веревку, а тот упирается. Ох, как не хотелось давать согла­ сие! В принципе не хотелось, а тут еще возникло подозрение, что товар не так уж хорош, раз согласен Валерка повременить с расчетом. И, поди, врет, плут: никому-то не нужен его мотоцикл и, следовательно, можно поторговаться. Не за полторы же тыщи брать, в самом-то деле! Юрка, глядя на замолкшего отца, повеселел, решил, что сломал его упорство, и весело сказал: — Ты, папа, не печалься. Позволь подсказать тебе старую, как мир, заповедь... Как заправский оратор, сделал интригующую паузу. — Какую заповедь? — пробурчал Рябов, все еще соображая, отка­ зываться ли напрочь или начинать торговаться. — Люби ближнего своего,— четко, раздельно, торжественно выго­ ворил Юрка. — Это тебя, что ли? — вскипеЛ Рябов, понимая, что Юрка входит во вкус, что не подачка ему нужна, а безоговорочная с его, отцовской стороны капитуляция. — Да хоть бы и меня. Дочь свою! Я же вижу, папахен, какая это для тебя тяжелая ноша — свободные денежки. И если уж тебе самому ничего не надо, то исполняй наши, близких твоих, желания, радуйся нашим радостям. И вновь, через нас, ты обретешь смысл и вкус к жиз­ ни. И нечего здесь обижаться: таков ваш родительский крест. И у меня то же самое будет. Я уже достаточно взрослый, чтобы понять это. Кровь бросилась в голову Рябова. И главное — бесил этот тор­ жественно-вызывающий тон, это ненавистное ему «папахен». Ах ты, сморчок, молокосос! Колебаний — как ни бывало! Он резко подвинулся к сыну: — А вот сейчас не посмотрю, что ты «взрослый», да ремнем-то по голой... Юрка посмотрел на него со снисходительным сожалением, качнул головой: — Ну, какой же ты дремучий, папах... Рябов хлестко ударил его по щеке — ладонью, не скрывая силы. Юрка сжался и обмяк, прикрыв лицо руками, как было лет де­ сять назад, когда пацаном получал от отца трепку. — Вижу: раздор в семействе,— прокомментировал Спирин, насме­ шливо раскланялся и вышел из номера. Юрка поспешил за ним, бросив на отца Полный ненависти взгляд. Рябову стало больно-больно. И очень скверно. Он был здоровый мужик и ничем серьезно не болел, но сейчас почувствовал: нот так и хватают инфаркты. За окном сердито взревел мотоцикл. Протрещал, затихая. Двинуты через две Рябов, восстановив способность осознавать себя, обнаружил, что бегает туда-сюда по номеру. Как прежде новый знако- 86