Сибирские огни, 1985, № 10

Оказывается, дорога ему была знакома только до кордона Ворони- но, а куда идти дальше, он не знал, потому что мы перебрались на но­ вое место. «А ты по ней разберешься хоть?» — поинтересовался зам- нач, вручая на базе ему карту, где наш новый лагерь был помечен кре­ стом. — Дык чего же не найти? — обиделся Кутузов,— Другие же нахо­ дят! Уже затемно Кутузов подъехал к знакомому броду на реке Усьве. Не заметив, что вода сильно поднялась, он погнал в нее лошадей. Не­ хотя подчиняясь воле хозяина. Орлик сделал шаг, другой и вдруг по са­ мую шею провалился в холодную воду. Он испуганно всхрапнул, по­ плыл. Но Баклан, привязанный к Орлику длинной веревкой, почуяв опасность, отчаянно уперся в каменистое дно — и Орлик закружился на привязи, выбиваясь из сил. Кутузов сполз с него в воду, перерезал связывающую коней веревку, поплыл назад к Баклану. Когда, наконец, весь груз, и кони, и Кутузов были на правом берегу, дальше двигаться было уже нельзя: черная ночь, подмокшие продукты, уставшие кони и дрожащий от холода мокрый Кутузов. Вода смыла с его лица и одежды противокомариное средство, и дотошная мошкара облепила его. Спаса­ ясь от холода и комаров, Кутузов быстро разложил костер, подбросил в него сырой пихты. Любопытное и немного жуткое зрелище п{5едставилось мне из рас­ сказа Кутузова: в глубокой темноте сосновой чащи дымил костер. Под­ ле него сидел совершенно голый человек с острыми лопатками. На ро- гатулинах, воткнутых вокруг огня, были распяты штаны, рубашка, тру­ сы; тут же на земле рассыпана картошка, на брезенте — кусковой са­ хар, хлеб и лошадиная сбруя. Перед человеком лежали размокшая гор­ бушка хлеба и кусок колбасы. Пасущиеся рядом у костра лошади из­ редка переставали жевать и, насторожив уши, слушали заунывное пе­ ние голого человека. — Вот так-то « замешкался я, значит,— продолжал Кутузов.— А еще скажу я вам, французики, диво какое-то со мной в лесу приклю^ чилося, — перешел он вдруг на шепот.—И сказать-то как об этом — не умею. А только, откудова ни возьмись, старик на поляну вышел. Ко ­ ни было вскинулись. А он им: «Тпру-тпру, лошадки»,—таким успокои­ тельным голосом, что они опять тр^ву шипать начали. Вылупился я на него, а он через всю полянку ко мне прямиком, значит. Черт знает, что за человек, с каким делом в лесу, да ночью. Незаметно я ружьишко к себе, да рубахою только и успел срамоту прикрыть, — а он тут уже. «Здорово, — говорит, — мужик!» — «Здорово, дяденька». Любопытно мне, и страх малость в грудках шкарябается. А он ни­ чего, стоит, значит, веточкой себе помахивает. Рюкзачишко на землю скинул, бердан снял. — Можно,— говорит,— у огонька посижу. — А чего ж нельзя,— отвечаю,— огонь-то не мой, это спички мои были,— а огонь всехний. Он головой закивал, махры достал из кисета. Закурили мы. — Откуда,— спрашиваю,— дяДенька? — Охотник. — Дык, наверное, долго-то уже по тайге лазаешь? — Хватает. А ты, мужик, из геологов, что ли, будешь? ' — Вроде бы. — И, говоришь, в речке, значит, скупался? — Вроде бы. Глазищами своими на меня сверкает. — Нравишься ты мне, парень. Хочешь, секрет скажу? — Какой секрет? — А такой,— говорит.— Геологам во как нужный! — Дык, знаю я уже эти секреты, сыт ими. Вона в прошлом году дядька один с Гремяченского тоже божился. «Нефть,— говорит,— на болоте лужей стоиту. А я уши-то, дурак, и развесил. Чуть не галопом