Сибирские огни, 1985, № 10

на нет. У каждого осузца появились более важные задачи; найти свое место в этой великой схватке. И отрадно, что наиболее революционные стихи Пруссака появились именно после Октября. Поэт участвует в студенческих вечерах поэзии в революцион­ ном Петрограде, едет в Москву, где в де­ кабре 1917 года встречается с Владимиром Маяковским в кафе поэтов. «Маяковский со своей компанией докла­ дывал приютившимся за столиками посети­ телям его вечеров: «Ешь ананасы, рябчика жуй, последний твой денечек приходит, буржуй»,— сообщал Пруссак в одном из писем. Сибирская ссылка не прошла бесследно для поэта. Слабые легкие дали о себе знать и в Петрограде. Зимой 1918 года он вынуж­ ден был отправиться для лечения на юг, в Грузию. По пути в Тифлис остановился в Ростове-на-Дону, познакомился с местными поэтами, участвовал в поэтических вечерах. В Тифлисе Владимир снова попал в самый центр литературной жизни. И снова в непостижимо короткий срок оброс друзья­ ми: поэт С. Городецкий, молодой критик К. Зелинский становятся его частыми собе­ седниками, с ними он задумывает и вскоре осуществляет издание журнала «Арс», по признаниям современников, лучшего лите­ ратурно-художественного журнала Тифлиса того периода. В журнале сотрудничали Сергей Городецкий и Тициан Табидзе, Алексей Крученых и Паоло Яшвили. «Ис­ кусство всех народов Закавказья нам доро­ го одинаково»,— писала редакция в первом номере журнала. Владимир Пруссак попал в прекрасную компанию — немало класси­ ков грузинской литературы вышло из поэтов, сотрудничавших в этом журнале. Можно было и самому заняться спокойной литера­ турной работой. Но нет литературы без жизни, ей вредит спокойствие. Зима кончи­ лась, здоровье немного улучшилось, и он снова рвется в Петроград, в самую гущу политических событий. Тянулся поток беженцев из голодной «Совдепии», а Владимир едет именно туда. Попадавшиеся знакомые из Петрограда сначала удивлялись, отговаривали, пугали всякими ужасами, впло.ть до людоедства в опустевшей столице, а затем, видя, что сло­ ва мало действуют на поэта, отходили от него как от зачумленного. Но вот и родной Питер. Наступал новый период в жизни молодого поэта. Уже был подготовлен сборник «Сибиряка» и налаже­ на переписка с редакторюм «Сибирских за­ писок» В. Крутовским, куда он собирался послать свои новые стихи. Восстанавлива­ лись связи с друзьями по ссылке, активно сотрудничающими в различных органах революционной власти. ...И вдруг конец, неожиданный, нелепый. Приступ аппендицита быстро перешел в перитонит, была неудачно сделана опера­ ция, и 9 июля 1918 года наступила смерть. Как ужасно мало прожил на свете этот талантливый юноша. Как удивительно мно­ го успел он сделать за свои немногие годы. Его поэзия предвещала революцию. Его революция была поэтической. Поэзию и революцию он воспринимал как служение Родине-России. Реквиемом ему стали его собственные строки, написанные в Сибири: Всю люблю тебя, земля родная, край терпенья, нищих и крестов. Родина, любимая и злая, за тебя погибнуть я готов.