Сибирские огни, 1985, № 9

Она была, ка к и прежде, удивительно опрятно одетая, в белам кружев ­ ном воротничке, с белыми манжетами, и можно было сказать,'что она не изменилась, если, бы не морщинистая дряблая ее шея. Словно преж­ де всего шея похудела и потемнела у нее. А близорукие глаза омотрели с лаской и укором — они всегда так смотрели, и бывало, самые наглые двоечники признавались, что не решили задачу, а списали, ка к только Анна Васильевна входила в класс и окидывала этим взглядам свои^ учеников. И сейчас она поамотрела на Альберта точно та к же, и серд­ це его помертвело, и хотелось сказать^ что он привез отца, вроде все сделал, что мог, но в чем-то главыам виноват, что и слов нет выразить... — Ты устал,— тихо сказала Анна Васильевна.— Чаю попьешь? Он кивнул. Он машинально пил чай. Глаза слипались. Все-таки сказался перелет, бессонная ночь в дороге и этот бесконечный день. Анна Васильевна говорила о том, что председатель колхоза Ибрагимов был принципиальный, честный человек, настоящий коммунист, что, конечно, все, будут помогать Гульчаре перенести ее горе, что молодежи в селе мало осталось, что сын милиционера Ирек работает у нее в ш ко ­ ле учителем физкультуры, что Лю кс Абдрахманов уехал на КамАЗ , что на КамАЗе многие, и многие в Тольятти, на шахтах Ростовской об­ ласти, на Севере, что Нина Смагова вернулась — видел ее?., что Вене­ ра Харисова до сих пор не замужем... «Почему?.. — мелькнуло в голо­ ве у Альберта, словно спичка вспыхнула... и странное сладкое чувство возникло в душе.— Из-за меня?!». — И тут же гадко стало за эту свою мысль, и страшно за Венеру — не дай бог, из-за него, Альберта... Нет, конечно, Анна Васильевна говорила, что она дружила, Венера, с каким- то парнем из Александровки, тракторист, правда, пьет, но передовик, и в последний день отказала... Старая учительница рассказывала, что учителей не хватает, она вернулась с пенсии, что деревья, которые когда-то посадили Альберт и его товарищи, выросли выше головы;., правда, из ста деревьев осталось шестьдесят два, но и это замечатель­ но. Если все школьники, прощаясь со школой, посадят хотя бы по одному саженцу, к двухтысячному году по всей стране зашумят зеленые леса... Среди ночи Альберт проснулся от внезапного жара. Он не мог по­ нять, то ли заболел, то ли печь перетопили. И вдруг до него дошло — его томит нетерпение пройти через все, до конца. Почему он не остался с отцом в избе? Он потам казнить себя будет. Это больше не повто­ рится. Завтра он увидит своего отца в последний раз. Он тихо оделся и уже выходил в сени, ка к его негромко окликну­ л и— то ли сама учительница, то ли ее дочь— протянули ему, мигнув светом, тяжелый китайский фонарик. Альберт схватил его и побежал к своему дому. Он был в полу­ шубке отца, небритый, взъерошенный, без шапки — шапку не нашел в темноте. Смутно белела земля. Буран перестал. Небо очистилось. Горе­ ли зеленые морозные звезды. Когда он подошел к отчему дому и глянул с улицы в окна, где теплился свет керосиновой лампы, рядом в сумраке раздался вскрик: — Ах!.. Он метнулся на голос — узнал голос матери. — Что?! — Он судорожно зажег фонарик, светя мимо, чтобы не ослепить.— Мама?! — Я увидела... — сдавленным голобом сказала мать.— Подума­ л а— Хасан... Так похож! — Она была в чужой шали, в чужом пальто, в чужих валенках. Наверное, тоже выскочила среди ночи — посмот­ реть еще и еще раз на мужа своего... — Мама,— попросил сын.— Я тебя очень прошу... иди поспи! А я тут посижу, со стариками. Иди! — Он обнял ее за плечи и повел к дому Губайдуллиных. Вот овраг, вот интернат, вот новое здание школы в два этажа, а вот то самое огромное загадочное колесо, которое на­ половину торчит из земли, будто нарушилась механика планеты, и выс­ кочил один из механизмов ее, и стало тихо.— Иди, мама. Тебе надо по­ спать, все говорят... а там ты не сможешь... а завтра не выдержишь... 84