Сибирские огни, 1985, № 9

у іми стало мокро и зябко, Альберт втерся спиной в спинку сиденья, і, Внимание, внимание. I- Скорее чутьем, а не зрением угадывая дорогу, благо что она прямая I, и ровная, Альберт медленно (а быстрее и нельзя — держат колодки) [, вел грузовик. Ильгиз рядом завозился, зажег спич ку— еще больше ослепил Альберта. Но вот он, толкнув Альберта локтем в грудь, протя- 3 нул р у ку — нажал на штырек света. Фары загорелись. Через минуту I- штырек с зеленой пуговкой на конце снова выскочил из гнезда — види- и мо, какая-то релешка перегрелась, но Альберт теперь уже знал, где [_ неисправность. Минуту он ехал в полной темноте. е Над белым пустым полем невидимые руки развели тучи — и откры- ц лись яростные звезды. Они множились, ка к муравейник. Они сверкали ■ к морозу. Равнодушные, вечные светила. Хорошо было в древности — человек мог выйти к ним и спросить: «Скажите мне, звезды! Что ждет меня, звезды?.. Коіму верить, звезды? Куда идти?» К а к коротка жизнь. Если говорить о своей личной жизни. Но жизнь твоего рода, твоего народа — велика. Что толку сидеть, горестно уста^ вясь на собственные руки — они растают, исчезнут, как дым. Узнай хоть историю собственного народа — приобщись к бесконечному дыха­ нию — и ты ка к бы продлишь свою жизнь — и в сторону прошлого, и в сторону будущего. Отец дуімал не о себе в своей жизни. У его фонарика свет был круглый, широкий, со слепым, темным пятном посередине самому себе под ноги почти не светил, а больше тем, кто рядом. Сколь­ ко раз и при каких ситуациях он ссылался на мнение народа — даже смешно: — Нет, окна в новом здании правления сделаем не очень боль­ шие — ка к у людей. А то народ что скажет?.. — Зря, Гульчара, забор в зеленый цвет покрасила. Народ будет смеяться. — Ты, Альберт, хоть раз выйди на улицу в сапогах. А то народ скажет: белоручка. — Погрязнее, мои возыми, Альберт! — смеялась Земфира-апа. А отец, казалось, не понимал юмора. Сердито буркал: — Нет. Почисти. Мать, улыбаясь, листала альбом с семейными фотографиями: — Вот состаримся, сядем на берегу реки... У сына черная «Волга», он главный инженер... будет нам рыбу жарить... сома, карася, крас­ ноперку... . й — Ерша, лягушку, змею... — подсказывала Земфира, оонимая брата. — Почему?! — обижалась мать — Почему?! Объясни! — К этому времени рыбы-то не останется, пока мы состаримся! Отец снова сердился, сдвигал брови: — Народ не допустит. Будет рыба. Будет,— соглашалась невозіможная Земфира, матрешка с румя- нымих щеками, в которой, казалось, сидело десять остроязыких жен­ щин — С жестяными хвостами! С железными ключами сбо ку— заво­ дить. Тр-р!.. Я ведь говорю, Хасан, мы триста лет умирать не будем — а за триста лет все-таки ее убьет химия? — За т р и с т а ? . . — печально смолкал председатель.— За триста, на­ верно, да.— И брал старую хромку без одной кнопки на самом верху, играл тоскливые татарские песни, витиевато крутясь возле мелодии на старинный лад... Если говорить по терминологий Витюннна, свою ли жизнь прожил отец? Из него мог получиться очень хороший музыкант. Слух у него был отменный. Бывало, ругает современных композиторов, которые не стыдятся воровать у классиков мелодии... Ухмыляясь, оглядываясь, блестя круглыми глазами, как мальчишка, мурлычет украденный мо­ тив Но отец мог бы быть и замечательным учителем в школе. Воена­ чальником. Кем угодно, на любой должности — где необходимо пони­ мание людей и привычка не жалеть себя. Так думает Альберт... Но 67