Сибирские огни, 1985, № 9

с бугристым, загорелыім на солнце лицом.— Из своего кармана запла-^^ тишь, Мишка! — Хасан..., не пори горячку! — шептал, оглядываясь, Синельников. „ — Стихия... Дожди... — Мог школьников попросить — деревья бы посадили на верхнем' ураіме,— отец имел в виду улицу, говорил, меша^ русские и татарские і слова,— дальше бы не пополз этот крокодил! А сейчас — четверть села под обрыв! ^ Отца вызывали в город, в райком и в суд, заявление свое он забрал, но по деревням долго судачили о необычном деле. Потом Ибрагимов и Синельников, обнявшись, несколько раз ездили на кошовке или в машине, чтобы народ увидел и успокоился. Дело было прежде всего... А через два года Синельникова назначили заместителем председа­ теля райисполкома в Мензелинске. А еще через непродолжительное зреімя председателем райисполкома. Колхоз же отца стал миллионером, перестроились почти все села — Бикташево, Старая Михайловка, Белкино... Многое можно-было вспомнить из того, что писали в своих письмах или рассказывали во время последней встречи родители. Только почему, поче.му Альберт подробней не расспрашивал отца? А сердил его ду­ рацкими советами насчет покупного зерна в Канаде? В последний ве­ чер, когда сидели и пили чай, отец заикнулся было о Синель­ никове, но Альберт снова не стал слушать — он всех торопил в кино, в кино Светлана чувствовала себя уверенней, и матери нравилось хо­ дить в кино, и снова мама сжимала восторженно локоть сына: — Это она вспоминает? Это она сама в прошлом? Или это ее дочь? Такая красивая... в венке из ромашек... а вот здесь еще красивше! Н а ­ верное, вот тут она вспоминает?.. А отец сидел тяжелый, лысый, хмурый, опустив голову, ему эти красочные фильмы с песнями и грузовиками, полными девчат и золо­ того зерна, были скучны. Он разімышлял, ка к нынче быть с озимыми, как быть с силосом, со старыми фермами, с зимовкой скота, а его сын не знал даже, на какую глубину уходят в землю корни пшеницы! Отец спросил как-то, вроде бы в шутку, и Альберт — будто бы тоже в шут­ к у — ответил: до середины земли. Губайдуллин, поэт в душе, вскинул­ ся и горячо воскликнул: молодец, вот его сыну, Руслану, такое бы в го­ лову не пришло, но Ибрагимов только грустно поморщился. Это не от­ вет, Это стишки. Так, выходит, не все ладно было у них с Синельниковым до сих пор? Зачем же Ибрагимов поехал к нему в Казань? Просить — он бы умер, а не поехал просить. Но Синельников говорит — приехал, просил. Так прижали обстоятельства? Но почему же тогда он неподалеку от этого человека застрелился? Где его гордость? Многое тут непонятно... Альберт курил и левой рукой тер стекло перед водителем, сжимая мокрую тряпку, обжигавшую пальцы. Постепенно стало лень, трудно протирать все стекло, и он оставлял лишь необходимый для обзора кусочек. И они с шофером сутулились, пригибались, до рези в глазах всматриваясь в темную призрачную даль между ослепительными верти­ калями выровненных трактором сугробов. Шофер притормозил— увидели на шоссе что-то красное. Подъе­ хали ближе — костер. Без людей. Снег вытаял в глубину до асфальта. Какие-то крашеные доски — обломки кузова? — облитые бензином до­ горают... Остатки крушения. Видно, долго тут стояла машина и, нако­ нец, ушла. Счастливого пути. Через несколько километров наткнулись на догоравший резиновый скат... А дальше дорога заметно сузилась. Шофер забегал глазами. Комок света плыл в темноте, справа и слева медленно двигались сверкающие берега, как воспоминания о прожитой жизни. Вдруг впереди они увидели парочку на шоссе. Это брели парень в шинели и девушка в пальто. Откуда? Куда? Неужели гуляют?! К а ­ жется, они никуда не торопились. А деревень что-то не видно... Альберт 52