Сибирские огни, 1985, № 9

Ходя — пудель у старухи такой был — в пять минут блинами позав­ тракал. На третье утро — та же история! Сильно меня это загадочное явление озадачило. Встречаю Гайдамачиху и осторожно ей: так, мол, и так, Елизавета Казимировна, вы уж меня извините, но какой-то не­ хороший человек вознамерился обкормить вашего Ходю' пшеничными блинами. Каждое утро, мол, собачка так плотно кушает, что есть опа­ сение, как бы у нее от переедания заворот кишок не случился. А Гай- дамачиха мне на ухо шепчет: «Чудак ты, Арсюха. Это ж Анютка Три- фонкова тебя блинами привораживает. Если не хочешь упустить счастья, бери сватов да торопись к Анютке, пока другие, более прыткие не опередили». Ох, ты, думаю, стрекоза! Что ж с тобою делать?.. А са­ мого так и подмывает, так и подмывает свататься... — Арсентий Ефимо­ вич посмотрел на Антона.— Вечером прихватил в карманы соответст­ вующий обычаю спиртной запас и прямиком — к твоему деду. Так, мол, и так, Матвей Васильевич, решил я покончить с холостяцкой житухой и облюбовал, дескать, Анютку Трифонкову, но опасаюсь, что без под­ держки авторитетных сватов выставит она бесповоротно меня за дверь. Дед Матвей разгладил бороду: «Это, ядрено-корень, еще надо погля­ деть, как Анютка насмелится выставить фронтовиков!» Надевает мундир с четырьмя Георгиями да с орденам Красного Знамени и за­ ставляет твоего отца, Игната Матвеевича, чтоб тоТ надел свою гим­ настерку с тремя звездами солдатской Славы для выступления, так сказать, в качестве моего дружка. Понятно, я тоже расположил на пид­ жаке медали от плеча до плеча. И вот... К а к нагрянули мы при таком параде к Анютке, тут она сразу и испеклась... — О чем, отец, разговорился? — с иронией спросила внезапно во­ шедшая в горницу Анна Трифоновна. — Да вот, мать... про войну молодежи рассказываю,— мгновенно выкрутился Арсентий Ефимович. — А кто испеклась-то? Толик засмеялся: — Блины испеклись, которыми ты выдающегося гармониста при­ колдовала. Анна Трифоновна на мгновение оторопела, но тут же отделалась шуткой: — Подумаешь, три раза собаку накормила. Другие девушки неде- ляіми потчевали Ходю оладушкаіми. — Кто тебя научил такому колдовству? — Бабка Гайдамакова приметила, что выдающийся гармонист сох­ нет по мне, и подсказала, как его спасти. Арсентий Ефимович шевельнул гусарскими усами: — Выходит, ты по мне не сохла?’ — Нисколько. — Чего ж к Гайдамачихе за присушкой побежала? — Из жалости к тебе. — Мама, если — откровенно, ты действительно верила тогда в колдовство? — спросил Толик. — Молодая была...— уклончиво ответила Анна Трифоновна. ' — А какую роль блины в колдовстве играли? — Надо было, чтобы тот, кого привораживают, перешел через них. — Но ведь отец ни разу не перешел, а на тебе все равно женил­ ся... — не отставал Толик. Анна Трифоновна улыбнулась: — Любили мы с ним друг друга. — Так бы сразу и сказала! — воспрял духом Арсентий Ефимович. — Я вам, молодежь, такую штуку объясню... Бабка Гайдамачиха по любовной части наблюдательная старуха была. Приметит, у кого из заневестившихся девчат не получается контакта с женихом, пригля­ дится, и, если заметит, что жених лопоухий и сам не может с пригля­ нувшейся невестой дотолковаться, тут она с присушкой и подкатывается. Многих таким фертам старуха и в Березовке, и в Ярскам сосватала.