Сибирские огни, 1985, № 9

— Мы к десятому классу исправимся,— бойко заявил не то Егор — не то Роман. — К десятому будет поздно,— предупредил Антон. — Можем 00 следующего класса взяться за учебу. — Беритесь, а то не видать вам космонавтики, ка к своих ушей,— сказал сыновьям Толик. Анна Трифоновна поднялась из-за стола и повела внуков ужинать на кухню. Бирюков, глядя им вслед, тихо проговорил: — Славные мальчуганы. — Сил на них не хватает,— вздохнувши,, сказала Тйня.— Чем взрослее становятся, тем — неугоімонней. Однажды Торчкова чуть не довели до разрыва сердца. Валерьянкой пришлось старика отпаивать. — В деда удались,— глянув на Арсентия Ефимовича, усмехнулся Толик. Инюшкин-старший покосился на сына: — А что дед, у бога теленка съел?.. Дед в молодые годы выдаю­ щимся гармонистом в Березовке был. Эх, бывало-то... — Арсентий Ефи­ мович гордо расправил широченную грудь: Выйду на улицу, гляну на село. Девки гуляют, а мне весело... И вздохнул: — Если б Анютка Трифонкова не приколдовала, до сих пор бы: С друзьями пил, гулял и ел, С красоткой миловался... — Это уже ЧТО-ТО новое,— удивленно сказал Толик.— Раньше в Березовке про колдовство один Торчков рассказывал. Арсентий Ефимович украдкой глянул на дверь: — Пока прокурора нет, расскажу вам, молодежь, истинную быль. После войны, как известно, женихов в селе маловато было, а гармонис­ тов — и того меньше. По такой причине, без хвастовства, отбоя у меня от невест не было. Понятно, как всякий знаменитый человек, кочевря­ жился я. С одной девахой вечер пройдусь, с другой, с третьей... Пришла очередь и Анютку Трифонкову — так в молодости теперешнюю Анну Трифоновну называли — проводить с вечерки. Занозистая плясунья и хохотушка была. Ну, значит, идем. Ремень гармони у меня — на левом плече, правой рукой Анютку за плечи обнял — тогда под ручку ходить моды не было. Дошли до ее дама. Думаю, пора целоваться, а то петухи скоро запоют. Только к Анютке сунулся, она — ладошкой по моим гу­ бам, аж зубы лязгнули. Ох, ты, думаю, стрекозаІ-По военной привычке • делаю разворот через левое плечо, гармошку — под мышку и строевым шагом — до своей хаты! На следующий вёчер наяриваю на гармони изо всех сил, но на Анютку гляжу как на врага народа. И так веду себя на протяжении целой недели. Дескать, плевать мне с верхней полки на таких стрекоз! Замечаю, Анютка по-нрежнему и пляшет, и частушки зажигательньге поет, и меня, выдающегося гармониста, вроде как в упор не видит. Вот тут и случилось непонятное... Не могу, хоть разбей­ ся, с Анюткой заговорить! Язык отнимается — до того я стеснительный вдруг перед ней стал. А на вторую неделю еще пуще стали твориться таинственные дела. Выхожу утречкам на заре из дома и глазам не ве­ рю — на моем пути, поперек всей деревни, цепочка пшеничных блйнов разбросана. Да таКие румяные, свежие — только что со сковородки! Хоть и не робкий я был парень, но... развернулся да в избу. По секрету вам скажу, за мое любовное непостоянство девчата давно грозились порчу на меня напустить. Думаю, вот она, порча, началась — со зрения. Набрался все-таки решимости, выхожу снова на улицу — ни одного блина и в помине нет. Куда, спрашивается, подевались?.. .Молчу, чтоб деревенские не обсмеяли, никому — ни слова. На другое утро — опять поперек дороги блины! Я назад да к окну пристроился, чтобы узнать, какая же нечистая сила блинчики подметает? Вижу, ГаГідамачи}^ин