Сибирские огни, 1985, № 9

другого. А потому вполне закономерно, что все те недостатки, которыми отличается эпический план «Земли притяжения», от­ четливо проявляются и в лирическом его выражении, конечно же, не способствуя ни глубине разработки ответственной темы, ни подлинно поэтическому отражению сложнейшей работы души героев произ­ ведения. Хорошо это заметно и в лирических от­ ступлениях романа В. Петонова, которые, не играя практически никакой роли в эпи­ ческой структуре произведения, не оказы­ вая сколь-либо существенного влияния на сюжет и развитие образов, служат чем-то вроде украшающих индейца перьев. Ну, а «прямые» открытые выражения лирического переживания? Они действительно присут­ ствуют в романе, однако (скорее всего, именно в силу такой функциональной об- легченности, необязательности) выступают, в основном, в виде отвлеченно-риторических рассуждений или хвалебных гимнов, густо расцвеченных такими вот парадными воск­ лицаниями: «О, пятилеток славные забо­ ты!», «Так пусть же в нас поет о жизни гордость, пусть твердь земная в смертный рог гудит!», «Я воспеваю руки трудовые!», «Ах, годы незабвенные тридцатые!», «О, молодой эпохи быт и нравы!..» Нет нужды объяснять, какое значение для романа в стихах имеет ритмико-звуковая организация произведения, а так же точно найденное поэтическое слово. И в этом отношении в романе «Земли притяжение» тоже далеко не все благополучно. Обратимся для начала к стилистике стихотворного повествования. Какие толь­ ко перлы мы здесь не встретим! «...Устав в победном гоне...» — читаем в одном месте. Речь, оказывается, идет о рабочем классе. Но ведь слово «гон» имеет четко определенное значение: во-первых, как время брачных игр, случки диких жи­ вотных, во-вторых, охотничья погоня за зверем. Не менее «образно» говорится о проле­ тариате в другом месте произведения: «Рабочие с железными руками, чтобы си­ бирский не страшил мороз, работают сте­ пенными зубами, едят, как и работают, всерьез...» Или такая, с позволения сказать, метафора: «... и любви язык идет из серд­ ца в сердце напрямик». Более того, время от времени наталки­ ваешься на настоящие стилистические ре­ бусы: «...идей и свет, и беспросветный лес!» (это, судя по контексту, о собраниях 30-х годов), «и до бессмертья растянулся миг их смертной и стеснительной любви», «юртились юрты», «способствует произрас­ танью дела семей азартный, непреклонный нрав» (похоже, что в данном случае речь идет о трудовых династиях) и т. д. Случается, что сказанное выше проти­ воречит сказанному ниже. Описывается, например, борцовский поединок. Победитель швыряет противника «вниз лицом, в ковер травы». А двумя строками ниже с удивле­ нием обнаруживаем, что поверженный вов­ се и не на травке, а «как рыба, в луже, в вязкой каше». Некоторые же встречающиеся в романе словоупотребления попросту ставят в тупик. К примеру, читаем о рабочем-землекопв следующее: «...ронять не смейте землеро­ бов честь»! Хотя «землероб» — не что иное, как земледелец, крестьянин. Ответственное дело распределения квартир завкомом наз­ вано в романе «дележом». А на одной из страниц произведения обнаруживаем сло­ восочетание «коногонный рай», хотя речь идет вовсе не о шахтах, в применении к котррым определение «коногонный» дейст­ вительно могло бы быть уместным, а о скачках и резвых скакунах. Подобных примеров путаницы лексиче­ ских значений, подмены понятий в романе «Земли притяжение» предостаточно. Как не­ мало примеров механического использова­ ния слов с одинаковым смыслом из одного языка в другом. Так, «посланец дальнего Турксиба» приглашает друзей на «сабан­ туй», хотя коли он представитель одного из народов Средней Азии, то звать будет, скорее, на той». А вот автор — бурят по национальности — вдруг начинает вести разговор с читателем с украинским акцен­ том — «...оно, конечно, счастье-то не в хате...» Но не только смысловые и стилистиче­ ские ошибки, погрешности и неточности лишают данное произведение необходимой ясности, поэтической чистоты и стройности. В неменьшей степени этому способствуют многочисленные ритмические сбои, неточ­ ность рифмовки, частые (и далеко не всег­ да оправданные) передвижки ударения. Впрочем, будем справедливы. Вместе с автором романа «Земли притяжение» «лавры» тут по праву дол.жен разделить его переводчик Валентин Устинов, не без деятельного участия которого произведение это предстало русскому читателю художест­ венно не дозрелым, не доведенным до нужных поэтических кондиций. Перевод В. Устинова оставляет ощущение, с одной стороны, недостаточной добросовестности переводчика, а с другой — профессиональ­ ной некомпетенции его. Читая роман, пос­ тоянно ловишь себя на мысли, что автор русского переложения «плавает» как в бу­ рятском языке, так и в бурятской истории, географии, в знании национальных осо­ бенностей этого народа Сибири. Отсюда многочисленные натяжки, нелепицы, ошиб­ ки, касающиеся как содержательно-смыс­ ловой,’ так и языковой стороны романа, его поэтической формы. Заканчивая свои заметки, хочу еще раз обратиться к роману «Земли притяжение»: в моем стихе живет судьба народа. И здесь — вскрывая новой жизни пласт — я показал. как крепнул год от года Бурятии индустриальный класс. Так заявляет лирический герой в финале произведения, и в голосе его, несомненно, слышен голос самого автора. А мне, как читателю, становится, право же, неловко за поэта (и его соавтора-переводчика) — же­ лаемое-то выдано за действительное ' и по-настоящему художественного, поэтиче­ ского отражения судьбы бурятского народа, прошедшего путь от феодальной отсталости к социализму, как поначалу было заявлено, в представленной картине мы так и не увидели.