Сибирские огни, 1985, № 9

свободы отвечает молчанием. В поэме «Встреча» есть скорбные слова: Всюду неведенья мгла безысходная Всюду гоненья и гнет... Скована мысль человека свободная Книги не видит народ!.. Надо нести к нему правду н знание Надо нести к нему свет! И пробуждать в человеке сознание... Одной ИЗ задач ученого Николай Алек­ сандрович считал пропаганду науки и стал блестящим ее пропагандистом и популяри­ затором, одним из наиболее известных и лю­ бимых лекторов страны. Он выступал перед широкой аудиторией на юге, севере и запа­ де России, читал лекции по астрономии в Париже. Передовая молодежь преклонялась перед ним как перед живым воплощением свободы, беспримерной силы духа Но в царской России ученому-энтузиасту ставили преграды. Так, в марте 1908 года, рассмот­ рев резолюцию синода о книге Морозова «Откровение в грозе и буре». Совет Мини­ стров запретил ему чтение лекции об Апо­ калипсисе. Горячий интерес проявляла к Морозову как пламенному революционеру, ученому, поэту, прекрасному лектору сибирская об^ щественность. Еще в 1909 году велись пере­ говоры о приезде его в Сибирь для чтения лекций. Николай Александрович не возражал. Но встреча с сибиряками из-за годичного зато­ чения в Двинской крепости состоялась мно­ го позже. На протяжении своей долгой жизни Нико­ лай Александрович постоянно интересовал­ ся сибирским краем. Среди его друзей и знакомых были люди, попавшие в сибир­ скую ссылку, на каторгу, и внесшие свою лепту в развитие ее литературы и культуры. Из яркого созвездия поэтов-народников, к которому принадлежит Морозов, этой уча­ сти не миновали Якубович, Синегуб, Вол­ ховский... Среди друзей Николая Александровича был Дмитрий Александрович Клеменц, с первой встречи производивший впечатление «замечательного человека». Вместе с ним Морозов ходил в народ, закапывал в яро­ славском лесу тайную типографию. Изучать жизнь крестьянства, находить путь к нему учила книга писателя-сибиряка Н. И. Нау­ мова «Сила солому ломит» (1874), которую народники непременно брали с собой, от­ правляясь в деревню. Товарищей разлучил Шлиссельбург. Клеменца в 1879 году сослали в Мину­ синск, там он не только писал стихи на си­ бирские темы, но, главным образом, серь­ езно занимался этнографией, археологией, геологией, много путешествовал по Енисей­ ской губернии, Алтаю, Монголии. Пересе­ лившись в 1892 году в Иркутск, он работал в Восточно-Сибирском Отделе Русского Географического Общества, в редакции «Восточного обозрения». Отсюда его при­ гласили старшим этнографом в Академию наук, где он создал этнографический музей и был его директором. В 1914 году, когда Клеменц скончался, Морозов поместил в газете «Речь» (№ 11—2680, 12—25 января) очерк «Из воспоминаний о друге (памяти Д. А. Клеменца)». Автор вспоминает о их совместной работе в тайных организациях 70-х годов, о том, как вернувшийся из Си­ бири «видным ученым» Клеменц «один из первых разыскал... и пригласил к себе» Мо­ розова, когда тот был выпущен из крепости. Среди близких родных Николая Алек­ сандровича также были сибиряки. Доста­ точно сказать, что Ксения Алексеевна Бо- риславская, на которой Морозов женился, освободившись из тюрьмы, дочь артиллерий­ ского генерала А. И. Бориславского, роди­ лась в Омске. Талантливая пианистка, пе­ реводчица западноевропейских писателей, автор рассказов и сказок для детей, «свыше сорока лет она была деятельной помощни­ цей Н. А. Морозова во всех его многооб­ разных научных, общественных и литера­ турных начинаниях» Николай Александ­ рович высоко ценил ее деятельность: «Без нее я никогда не смог бы сделать большую часть того, что мне удалось в моей пошге- шлиссельбургской жизни» И только в 1915 году Морозов смог, нако­ нец, откликнуться на зов Барнаула, Омска, Томска, Красноярска, Иркутска, с 1909 го­ да до_бивавшихся его приезда для чтения лекций. Просветительные общества этих го­ родов соревновались: кому взять на себя их организацию. Естественно, что царские ищейки навострили уши: «одно имя — «шлиссельбуржец Морозов» — мундирам го­ лубым казалось пострашнее динамитной бомбы или тюка прокламаций» Некоторым сибирякам уже приходилось слышать выступления Николая Александро­ вича. Один студент-сибиряк не мог забыть, как 28 апреля 1913 года в Петербурге тот красиво и выразительно читал рассказ Все­ волода Гаршина «Красный цветок», волну­ ющий романтическим порывом к борьбе против мирового зла. Тогда растроганные слушатели преподнесли Морозову адрес с тысячью подписей *. 1915 год. Народ измучен и разорен импе­ риалистической бойней. Поля пустели. Че­ рез Сибирь мчались поезда с рекрутами и смертоносным металлом. Сибирские газеты призывали население участвовать в «кру­ жечных сборах» *, приобретать «патрнотн- ческпе марки», которые стоили дороже на копейку,— эти сборы и копейки —капли в море — предназначались для нищих и ка­ лек... Несмотря на суровые условия воен­ ного времени, сибиряки проявляли горячий интерес к науке и искусству. Были случаи, когда люди ехали за триста верст в город, где была объявлена лекция Морозова. Отправился в Сибирь Николай Александ­ рович не один, а с Ксенией Алексеевной. Помимо чтения лекций ыо химии, воздухо­ плаванию и авиации, сопровождаемых опытами, «туманными картинами», расска­ зами о личных наблюдениях и впечатлени­ ях, в программу этой культурно-просвети­ тельной поездки входили концерты. Они представляли собой блестяще продуманный союз поэзии и музыки (а с лекциями — и ' Памяти к. А. Морозовой — Вестник Академии наук СССР. 1948. Мь 4. с. 84. « Н А. Морозов. Повести моей жизни, т. ІЫ. М.. изд-во АН СССР. 1947. с. 68. • Аиат. Пудваль. До Октября оставалось 714 дней...— «Урал». ІЙЗ. 7Л 6. с. 169. < «Приамурье» (Хабаровск). 1915. 12 сентября (Заметка за подписью: студент В. .М.) » См., например. «Сибирскую мысль». Красно­ ярск. 1915. 3 октября.