Сибирские огни, 1985, № 9

доску, любую рамку надо заказывать на стороне, а это все в копейку влетит. По себе знаю. На первых порах мы лишь за одни заготовки для рамок платили по две- * надцать тысяч рублей. А когда построили пилораму, открыли столярный цех, все это стало стоить гроши. Да и качество выше — как-никак для себя. В промышлен­ ном пчеловодстве все должно быть стан­ дартизовано до гвоздика: любая крышка из тысячи должна подходить к любому из тысячи ульев,— поэтому привозную продук­ цию частенько приходится переделывать. Или вот, мед сейчас в основном хранят в металлических флягах. А это негоже, даже вредно, если уж откровенно. Но где взять другую посуду? А мы заложим скоро бон­ дарный цех. Будем иметь деревянные боч­ ки, а то и корчаги — всеми забытую, ис­ конно русскую посуду под мед. Меркуловские «Жигули» бежали по уз­ кому проселку, окаймленному пышной зе­ ленью придорожных лопушков. После дож­ дя все было чисто, ярко, благоуханно. Сияло солнце. В воздухе носились лас­ точки. Меркулов вел машину легко и свободно, вроде и не глядя— так хорошо знал до­ рогу. Я посматривал сбоку на его красивое, с тонкими чертами лицо и думал, что на вид ему, пожалуй, можно дать меньше .пятидесяти. Он вдруг весело посмотрел на меня: — Ну и как вам наши ребята? — Не ребята, а золото,— откликнулся я.— Удивительно дружный и слаженный коллектив. — То-то!— многозначительно улыбнулся Меркулов.— Но эта идиллия не случайна. И прежде чем ее достичь, пришлось нема­ ло поразмышлять. Не одни день, не один месяц и даже не один год. — Как это? — Позже объясню. Машина круто свернула в сторону, в пышные заросли тальника, перескочила де­ ревянный мостик через темную речку-ручей и вымахнула на просторную луговину, сплошь уставленную разноцветными улья­ ми. Ульев было раза в два больше, чем на двух точках у Букалина. Однако по жел­ тым квадратам на зеленой траве можно было судить, что недавно много их отсюда вывезено. Бдоль берега высилось несколь­ ко кирпичных строений. Как объяснил Меркулов, это были склады, амбары и дом пчеловодов. На пасеке трудилось сразу пять человек. Один из них, пожилой, невысокого рос­ та, с задумчивым взглядом, когда машина остановилась и мы из нее вышли, вытирая о халат руки, шагнул нам навстречу. — Звеньевой Иван Иосифович Дубро- винский,— представил Меркулов и тут же спросил его озабоченно: «Ну как?» — Две ходки сделали ночью. Место отменное. У края новоселовских гречишных полей. Бзяток будет что надо. Неплохо бы сегодня пару машин. — Только одну — у всех перевозка. И так уже Букалина задержали. — Тогда на следующие сутки имейте в виду. — Обещаю. Они еще поговорили какое-то время, и мы снова сели в машину. Меня подивило, что, разговаривая с Дубровинским, Мерку­ лов не столько распоряжался, сколько со­ ветовался да спрашивал. — Он лучше меня знает, что и как,— парировал Меркулов. — Это не моя компе­ тенция, не мое дело... — Б чем же заключается ваше? Он промолчал. А когда «Жигули» выскочили на дорогу поровней и поглаже, с улыбкой повернулся ко мне. — В этом звене, между прочим, тоже работают люди друг другу под стать. — Наверное, так оно и должно быть. — Должно-то должно, да только не всег­ да получается. Верней, не всегда получа­ лось. Попросту не доходила до меня одна очевиднейшая мысль. И никак не мог понять, почему на большей половине пасек такая кутерьма: то языка общего рабочие никак не найдут, то чуть ли не потасовки, то прогулы в самый разгар медосбора. А потом осенило: комплектуем звенья не­ верно. По принципу: старый — молодой, опытный — новичок. Ничего больше не учи­ тывая. А надо прежде всего поразмыслить над так называемой совместимостью. Да-да, что смеетесь! Пасека — эта та же сурдо­ камера, только значительно больше. Здесь так же люди один на один неделями, месяцами, годами... Так вот, опыт показал: после того, как мы стали группировать звенья по взаимной симпатии, изменилась вся атмосфера в совхозе. Стало гораздо проще работать. А главное, тотчас подня­ лась производительность труда. Но, повто­ ряю, далеко не сразу у нас все получилось. Сколько вариантов было, сколько экспе­ риментов, прежде чем нашли оптимальное. Да вот еще года два назад на пасеке, где мы только что были, такой стоял тарарам! И, думаете, из-за кого? Из-за вашего зна­ комого Басилия Букалина, вернее, пз-за того, что он находился в этом звене. — Что так? — Укрепить решили звено, как-никак шестьсот пчелосемей, работа громадная. А не получилась затея. И только из-за то­ го, что Дубровинский с Букалиным ха­ рактерами не сошлись. — Странно. Оба такие серьезные и спо­ койные. — Серьезность и спокойствие — еще не гарантия для взаимной симпатии. Бидали, какой порядок в домике у Букалина? Бее стерильно, все с блеском... Книги, журна­ лы. А Дубровинский попроще мужик, в быту — тяп-ляп, абы как... Да мало ли еще чего может быть. У Букалина вот есть та­ кая черта: кто-то что-то делает не так, он сразу не скажет, молчит, молчит, а потом как вспылит.. Но суть, конечно, не в этом. Суть в том, что несовместимость на пасе­ к е— это сплошные потери. Во всем! Валентин Андреевич замолчал, потому что впереди на дороге показалась огромная лужа, которую надо было осторожно объе­ хать, потом продолжал: — И вот теперь мы подошли вплотную к вопросу: в чем я как директор, вижу свою главную задачу, свое дело? В создании людям оптимальных условий для работы и жизни, таких условий, чтобы они не отвле­ кались на постороннее, были всегда урав-