Сибирские огни, 1985, № 9

нацкопальный совхоз. И сумел добиться этого, и побывал в бригаде оленеводов- нганасан, пасущих стадо совхоза Ары- Мас неподалеку от поселка Новое. Жизнь коренного населения в тундре, не считая больших поселков, осталась в основном та­ кой же, как она была века назад. И все потому, что ничего более гармоничного и мудрого, чем отшлифованная тысячелетия­ ми жизнь северных народностей, с их соб­ ственным способом существования, своим бытом, устоями, законами и даже своей культурой, человечество для тундры не придумало. Этому свидетельство, напри­ мер, экспедиция «Советская Россия», уча­ стники которой проделали по тундре путь от Чукотки до Мурманска на собаках и которые еще в самом начале пути отказа­ лись от всех достижений культуры и пол­ ностью положились на опыт северян, при­ няв на восемь месяцев пути их образ жизни, вплоть до питания сырой рыбой. И, видимо, только поэтому.„до Мурманска и дошли. Да иначе и быть не могло. На­ родности Севера способны жить в тундре свободно, уверенно и автономно в тече­ ние всей жизни. Мало того, живя в тунд­ ре, они и природе своей безущербны. кто- нибудь видел когда, чтобы «националы» сводили у себя лес? И полозья их нарт не нарушают верхнего, такого ранимого слоя мхов и лишаиников. Своя специфика жиз­ ни. Ну и, как следствие, они во многом иные, непохожие на нас люди... 9. БРИГАДИР ОЛЕНЕВОДЧЕСКОЙ БРИГАДЫ СЕРГЕЙ МОМДЕ Бригадиром той бригады, в которой я побывал, оказался молодой парень, Сер­ гей. Кроме того, что он молод, он еще и холост. И это знаменательно. Б тундре, как в наших деревнях, молодежи, моло­ дых пастухов сейчас мало. И даже для сократившегося поголовья домашних оле­ ней на Таймыре стало проблемой найти оленеводов. Молодежь в пастухи идет не­ охотно. С первогр класса учебы в школе, живя в интернате, она приобщается в по­ селке к «красивой», «цивилизованной» жизни и после окончания школы вполне естественно считает, что лучше расшивать бисером поставленные на поточное произ­ водство и предназначенные для охочих до экзотики туристов унтайки и жить в тепле и довольстве, чем ехать в тундру, мерз­ нуть и заниматься трудом, пусть роднь}м, исконным, но «устаревшим» и тяжелым. Почему все же Сергей остался в тундре? Боюсь, что в этом повинна не любовь к жизни предков. Можно сравнить, кстати, кто остается работать из молодежи сейчас в наших деревнях? Не в тех новых, с до­ мами городского типа и выпечкой хлеба, где хорошо развит принцип материальной заинтересованности и люди за считанные годы зарабатывают себе на «Жигули», а в старых, мельчающих, имеющих малый клин пахотных земель, глухих, нерента­ бельных, патриархальных. Кто там остает­ ся, кроме пенсионеров? Чаще всего это или неспособные делать квалифицированную работу и продолжать образование в горо­ де, либо связавшие себя семьей или ран­ ним браком, выпивохи или чудаки. Не знаю, может быть, на судьбу Сергея по­ влияло то, что он долго болел в детстве... Трудно сказать... Хотя, впрочем, и любовь к жизни предков теперь относится к раз­ ряду чудачества. Живет Сергей со своей маленькой бригадой, состоящей, в основном, из род­ ственников, деда, матери, родственников по материнской линии, в поставленных на полозья балках. Собственно говоря, в тех же чумах^ из шкур, только прямоугольной, привычной нам формы, в которой гораздо удобнее^ поставить печку — единственное, пожалуй, кроме, разве что, еше вездесу­ щих радиоприемников, имеющееся у них от цивилизации. Ест он вместе со всеми сырое мясо и сырую рыбу. Ходит в бокарях и парке, что гораздо теплее и удобнее любой нашей одежды, спит без всяких простыней в шкурах, ездит на оленях, на сделанных, как и века назад, без единого болта или гвоздя нартах и никаких двигателей внут­ реннего сгорания не использует. И когда он ведет стадо за собой сквозь зимнюю, окрашенную розовым цветом зари тундру, сидя на самых передних нартах, с хореем в руках, то не написано на его лппе ника­ кого воодушевления и возбуждения. Обыч­ ная, привычная работа и жизнь... Бсего у Сергея семьсот голов, Бее стадо совхозное, для облегчения пастьбы его зи­ мой, поделено на две части, и у Сергея только половина. За стадом нужно сле­ дить, стеречь его, чтобы не увел дикий олень, а сейчас, при нашествии на Тай­ мыр дикого, когда он бродит стадами до десяти тысяч, это случается довольно час­ то. От трех до пяти дней, в зависимости от наличия ягеля, пасти оленей на одном месте — на одного оленя надо полгектара ягеля в сутки,— потом перегонять с бал­ ком на другое место. Ближе к весне стадо гонят из лесотундры на север, чтобы летом олени были на богатых ягелем н обдувае­ мых ветром просторах тундры. Осенью от буранов и твердого наста перегоняют оле­ ней снова на юг, в лесотундру предгорий. И тяк из года в год. Прошло пять дней — и аргиш: запряга­ ют в нарты ездовых оленей, сгоняют ос­ тальных и караваном в путь. Гонят весь день. Стоит привычный здесь мороз, ви­ димость всегда хорошая — 300 ясных дней в год в Хатангском районе — воздух прозрачный, а впереди над растянувшимся в длинный караван стадом стоит белым туманом густой пар. Морды у оленей заин­ девелые, даже брови покрыты инеем, но бегут они резво, и только слышится хруст наста и скрип полозьев. Иногда пастухи останавливают стадо, как-то по-своему определяя, что олени ус­ тали, и дают им отдохнуть. Бстанут люди с нарт, сгорбившиеся, из-под капюшонов парок выглядывают красные лица, переку­ рят, достав пачку папирос изнутри парки через рукав, скажут несколько слов друг другу — и опять поднимут хореи из снега II снова в путь. Близится вечер. Два часа длился закат, зашло солнце, вышла полная луна, и опять стало светло. Бокруг белый снег и без дви­ жения замершее лиственничное редко­ лесье, свет луны, как свет далекого про