Сибирские огни, 1985, № 9

ватниками лучших земель, поливных вод, места под солнцем... На первом же полустанке, покинув поля, к нашему эшелону вышли корейские кре­ стьяне. Одни размахивали красными флаж­ ками, другие — белыми короткими полотен­ цами, которыми утирают пот люди труда. Старые и молодые кореянки,принесли воду в кувшинах, чтобы мы могли утолить жаж­ ду. Мы пили воду и благодарили, ведь — как говорит корейская пословица — «Угощение водой даже у реки заслуживает благодарно­ сти» Нас угошали рисовыми лепешками, кренделями, варенными в бобовом масле, и ядреной квашеной редькой, красной от жгу­ чего перца. Это были плоды земли, взра­ щенные руками трудолюбивого народа. Позже, в Пхеньяне, я любил подниматься на вершину горы Моранбон, с которой от­ крывался широкий вид на яблоневые сады, на ступенчатые террасы залитых водой кре­ стьянских полей, на стройную вековую си­ стему поливного земледелия. По утрам. 38 полосой тумана. В белых вишнях дремлет Моралбон, Мирно кровли старого Пхеньяна Приютились за его горбом. Спят под черепицей горожане. Лишь в долине, у подножья гор. Светят, разделенные межами, Окна синих рисовых озер. Оживают узкие проселки, В колеях шатаясь и пыля. Тянутся скрипучие двуколки. Пахари выходят на поля. Я не зря поднялся на высоты. Землю всю. как свиток, я прочел; Здесь поля разделены, как соты, А в народе — трудолюбье пчел. Глядя на залитые водой рисовые поля, на многочисленные оросительные каналы, на светлую, огибавшую подножье горы, ленту реки Тедонган, я и подумать не мог, что во­ да в Корее в период Сливовых дождей, ког­ да реки выступают из берегов, эта добрая вода, во время летнего паводка, из друга и помощника превращается во врага, разру­ шающего все на своем пути. Вскоре нам при­ шлось воочию убедиться в этом. Подошла и настала Пора Дождей. Ливни необычайной силы и обильности не утихали всю неделю. Река Тедонган, с водою гу­ стой и желтой, как кофе, стремительно и зло' веще поднималась в своем русле. Пенистыми бурунами разбивалась она о лбы каменных быков Пхеньянского моста. Под его проле­ тами проносились вырванные с корнем де­ ревья, бревна смытых и разбитых домов, со­ ломенные кровли Казалось, еще немного — и вода ворвется на мост и пойдет через его настил. Ночью, выйдя во двор, я с тревожным чувством увидел, что у крыльца плещется вода. Река вошла в город. Начиналось на­ воднение... Солдаты нашей части и других советских частей, расквартированные в Пхеньяне и его окрестностях, были подняты по тревоге. Всю ночь и весь день вместе с горожанами русские солдаты и офицеры боролись с бес­ новатой рекой. Вдоль набережной, в наибо­ лее вероятных местах прорыва, мы сооружа­ ли дамбы из мешков с песком Плечом к плечу с корейскими товарищами в ту ночь мы отстояли город от наводнения, от страш­ ной водной стихии, грозившей оставить лю­ дей без крова и пищи, разрознить семьи, оси­ ротить детей... Бесконечно тяжелой была эта борьба. Но сплоченность, дружеская поддержка победи­ ли и на этот раз. Дамбы росли и крепли. Они преградили реке путь в город. И утром, когда мы, промокшие до нитки и шатавшиеся от усталости, расходились с набережной, ог­ рады и дворы, еще ночью залитые водой, те­ перь подсыхали. Влажная черепица на кров­ лях дымилась под лучами проглянувшего солнца, и женщины в белых и розовых ту­ никах, с корзинами на головах, уже делови­ то спешили на базар .. Так во взаимовыручке, в общих заботах и трудах крепла дружба между двумя наро­ дами. Порой она проявлялась в единении, больших масс людей, как во время наводне­ ния, иногда — в личном знакомстве и друж­ бе. Тропически жаркими казались летние дни в Корее нам, северянам. Густой от испаре­ ний воздух перенасыщен влагой. Рубашка взмокла. Чувствуешь, как по спине бегут струйки пота. Мой сосед за столом маленького рестора­ на с раздвижными бумажными стенами в лучшем положении. Его рубашка — сетка из какой-то жесткой ткани. Она стоит коро­ бом, не намокая Ветерок гуляет под ней. Я завидую соседу.' Мы знакомимся. Мой сосед — корейский студент недавно организованного Пхеньянского университе­ та. Смуглый, с жесткой, словно вороной, ше­ велюрой, он заряжен энергией, как свежая батарея. Ким изучает русский язык Его речь отрывиста, слова слабо вяжутся между со­ бой. Но мы понимаем друг друга. Вероятно, это он писал огромные — через всю улицу приветствия, которыми нас встречал Пхень­ ян... В ресторанчике жарко. Мы опускаемся по обрыву к реке Тедонган. На той стороне ре­ ки — яблоневые сады и рисовые поля. Ло­ дочник, ловко орудуя большим кормовым веслом, перевозит нас на остров. Напротив острова громоздятся скалистые кручи горы Моранбон. По преданию, здесь зародилось корейское государство. На вершине горы, в музее, в некогда деревянной, окаменевшей за тысячелетия, колоде хранятся, тоже ока­ меневшие, останки безымянного корейского воина и его оружие... Мы еще не знаем, что скоро его тень бу­ дет потревожена грохотом американских бомб и озарена кострами напалма, а его да­ лекий потомок возьмет оружие, чтобы отсто­ ять свою страну, свои яблоневые сады ц ри­ совые поля, свой язык, бывший под запретом в годы японского владычества, и этот свя­ щенный прах предка. И он отстоит все это в страшной войне, после которой в Корее останутся лишь хребты гор да русла рек. И он восстановит свои города, и засеет рисо­ вые поля... Так будет. Но мы в то время еще этого не знаем. Мы стоим с Кимом, освещенные солнцем на песчаной косе. Река меняет течение. В часы прилива море гонит ее воду вспять.