Сибирские огни, 1985, № 9

— Хорошо, что вы приехали,— сказал Альберт. — Я его давно знаю,— сжал кулак молчавший Тагир.— Он ведь и у нас в райисполкоме работал. Оборотистый человек. Шумный. Веселый. Бабник, конечно. Ну, не повезло ему с бабой. Некрасивая, дура. Разве­ стись— на характеристике отразится. Он все-таки сдержался, прожил жизнь. Парни выросли. Один на каком-то заводе, на Севере, ка ­ жется. Другой — больной, в Казани при нем. Пристроили лаборантом в институт. Несчастный человек Мишка Синельников. Кочергин с треском сломал палку. — Эх, не трави ты мне душу! — и нетерпеливо взглянул в глаза Альберту. — Пошли! Скажи этим. Село уже спало. Молчали собаки. Звезды над омертвевшими полями распалились, как зимой. — Послушай,— вдруг сказал Фоат Альберту.— Ты же с Венерой Харисовой дружил... Хочет уезжать на КАМАЗ . Не можешь упросить ее остаться в колхозе? Хороший почтальон. Где мы другую возьмем?.. У Альберта обмерло сердце. «Ну, перестань, не добивай!..» — хотел он сказать ему, но тут Губайдуллин взял Халилова за руку, и тот замол­ чал. В гостинице по-прежнему свет горел только в первой комнате. Когда Кочергин и его спутники переступили порог, за столом сидел Си­ нельников. Он был с мокрыми волосами, мрачно-настороженный. Он был трезв. Он был готов к разговору. Без единой заминки он начал; — Фима! Выслушай меня. Не знаю, что тебе порассказали, не знаю, что тебе Хасан писал... клянусь всем святым — не виноват! Мы дружили, вместе колхоз этот вытянули. Если делал мелкие подлости, то можно и в больших заподозрить?! Несправедливо. Я ведь его и спасал... И что, я меньше работал? Раз меня чуть комбайн не задавил — по руке колесом, вот след... спал в стерне, устал... не слышал... От вечных гор­ чичников лопалась спина! Ноги разбухли на три размера за эти годы! За что?! Я одинок, сын от меня уехал... Я всех стариков целовал на праздниках, громче всех орал татарские песни... а он где-то рядом, как лошадка, головой кивал... а умер — и все: Хасан, Хасан, Хасан! Когда человека нет, трудно защищаться. Кажется, что все поголовно винова­ ты... и сын... и эти товарищи... да и ты! Что раньше 6 не приехать, под­ держать его?! Открылась дверь, в комнату стали входить с улицы Мусагит и Ва­ гиф, Ислам-бабай и Земфира, потом Галия-апа с муллой. Учитель и ху­ дая соседка, которая вела его под руку... — А вы тут зачем?! — высокомерно и все-таки напуганно спросил Синельников. — Затем,— отрезал Мусагит. Кочергин кивнул — пусть остаются. — Я не могу при них! — сказал Синельников. — Ты будешь при них,— сквозь зубы процедил Кочергин.— Или ни перед кем не будешь. Сейчас мы все уйдем. Ты этого хочешь? Синельников закрыл лицо рукой. Учитель сел иа стул. Ислам-бабай на подоконник. Кочергин ждал. — Понимаю,— простонал Синельников.— Кровушки хочется?.. Но вы хоть верите, что я его любил? Вы думаете — из-за пенсии? Не надо імне пенсии! Ничего не надо! Хасан умер — Мишка погиб! — А весной зачем приезжал?! Дал тебе Хасан справку? — спросил ядовитым голосом Мусагит. — Он ему дал чистый лист бумаги, чтобы Синельников сам запол­ нил, как надо,— объяснил Тагир.— Подпись там и печать. Хасану было некогда. — И заполнил? — Да не в пенсии дело,— отозвался, немного смелея, Халилов.