Сибирские огни, 1985, № 9

ложными? Ну, с телевизорами проще — угробили миллион, опомнились, выбросили на свалку, сплющили, из старых реле серебро выплавили — получили новые приборы на новом месте. А как быть с землей? Она ведь не железо, она память имеет... Может, все-таки на месте пробивать? На маленьких участках пробовать?.. «Что же делать? Не вышло из меня большого инженера. Я — не Ви- тюнин... Может, в деревне остаться? На это намекают, хоть и не говорят, Губайдуллин, Земфира-апа, да и мать... Ка к быть?» Они молча прошли во двор. — Сынок?! — в сенях из кухни мигнул свет, выглянула мать.— То­ варищ Кочергин? Тагир? Почему не заходите? — У нас дело, мама,— сказал сын.— Извини. Потом. Дверь закрылась. — Да, Мишка! — Кочергин посмотрел на часы. Циферблат светил­ ся, было около одиннадцати ночи.— Пусть поспит. Спать он, конечно, не будет, но думал меня провести. Ничего. Он меня знает. Я не отцеплюсь. Я вроде контролера на железной дороге. Я ему покажу. На крыльцо вышел Салахов, застегнул молнию куртки, поправил шапку. — Ну, как, товарищи? Видели?..— Он вздохнул. Наверное, ему Гу­ байдуллин и Халилов уже рассказали.— Да, тяжелое положение. Си­ нельников хочет нам помочь. Но, конечно, это не лучший способ.— Он спепил руки за спиной, прошелся по снегу, до калитки и назад.— Если уж говорить о товарище Синельникове откровенно, я вам могу немного раскрыть суть дела. Сугубо неофициально, Альберт! Сугубо неофициаль­ но... Он не на пенсию собирался. Нынче весной встал вопрос о его перево­ де в... в более высокий аппарат. Поэтому и уточнялись вехи его жизни. Поэтому для него было очень важно, чтоб колхоз в любых ситуациях оказывался на волне. Но вот нынче все отсеяли... Хасан тянул. Синель­ ников из Мензелинска, где был на совещании, специально заехал к Ибра­ гимову. Вот, лето миновало. Все скосили на силос хлеба, как только на­ чались дожди, а Хасан опять тянет. Синельников звонил нам и звонил Хасану. — Вон оно что!..— вырвалось у Альберта. «Выходит, опять Синель­ ников врет! Даже Кочергину, своему фронтовому товарищу... Говорит, на пенсию хотели вместе. Скорее бы эти два часа прошли. Может, я что- то, наконец, пойму на земле... научусь в людях разбираться...» — А как же! — продолжал Салахов.— Ему важно, чтобы его кол­ хо з— а этот колхоз все-таки и его — был в порядке. Понимаете теперь? — Чего ж тут не понять,— откликнулся Кочергин.— Спасибо. — А что касается нового председателя,— Салахов снова принялся ходить до калитки и обратно, видимо, все не решаясь уйти, видимо, на­ думав высказать все свои соображения в связи со смертью председате­ ля,— я думаю — можно Халилова, Местный кадр, коммунист, Хасан Иб­ рагимович его пенил. Конечно, робкий чересчур, но — поможем...— Сала­ хов стал прощаться. — Ну, что вам, товарищи, пожелать? Подходите объективно. Но в любом случае, конечно, беда поразила нас в самое сердце... в самое серд­ це... До свидания! У меня завтра шесть колхозов...— Он пожал руки Аль­ берту, Кочергину, Тагиру и пошел к воротам. Кочергин пристально посмотрел на Альберта.— Слушай, найди мне...— Он пошевелил пальцами и чуть смутился,— попроси у матери фотографию ее, которую Хасан на войну брал. Принеси, принеси! Она знает. — Фотографию мамы?..— удивился Альберт.— Я сам найду. Он вошел в дом, откуда несло запахом горячей еды. На кухне сиде­ ли старухи, пили чай, В бывшей комнате Альберта, стоя у окна, что-то негромко выясняли Губайдуллин и Халилов. В большой комнате продол­ жалась скорбная тризна — пили за упокой души Ибрагимова. Альберт вытащил из комода толстый семейный альбом. — Что ты ищешь? — обернулась чуткая мать.