Сибирские огни, 1985, № 9

— Что?..— замычав, вскинулся Синельников, но не встал.— За что, Фима?! — Нарочно? Нарочно насосался, а?! Синельников вторично поднялся, глаза его были мутны. Он молча, шатаясь, но ни за кого не держась, надел брюки и босой вышел в осве­ щенную комнату. Поднял стакан, долил рома, но Кочергин выплеснул ром на пол. — Ну-у,— протянул Синельников.— Ты че-е?.. — Слушай,— резко усадил его на стул Кочергин.— Ты меня забыл? Забыл меня?! — Нет,— пробурчал Синельников. Он смотрел на его деревянную ногу, поднять глаза выше или сил не было, или он разыграл это опьяне­ ние, потому что не был готов к встрече с Кочергиным. Скорее всего, так. И Кочергина, видимо, мучили такие же сомнения. — Что? Картинку гонишь? Или нажрался? — Нажрался,— вздохнул Синельников и икнул.— Такое горе. Аль­ берт! — Он поймал руку Альберта и прижал к щеке.— Сынок!.. Альберт отдернул руку. — Мишка! Слушай сюда.— Кочергин сел напротив, стукнул кулаком по столу, и Синельников машинально вскинул глаза и снова опустил.— Я все знаю! Знаю о твоих отношениях с Хасаном. Он мне писал. Понял? Понял? — Фима!..— Синельников полез обниматься, протянул руки.— Это ты?..— Тот оттолкнул его, и Синельников заплакал.— Ты че толкаешь­ ся?! Я любил Хасана... думал, вместе на пенсию, а тут снег... клянусь окопами — записка есть, я не виноват... он сам... я наоборот говорил — ерунда, вылезем! Я помогу! А он: надо было жить, как ты. Он так ска­ зал, слово даю! Коммуниста! — Синельников повторил с нажимом, как главное доказательство отсутствия своей вины.— На-до бы-ло жить, как ты!.. К а к я. Он же поперек народа пошел... дескать, один хлеб спасу... ка к же, спасешь его! Кочергин защемил двумя пальцами его за щеку, потряс. Сам вско­ чил от злобы и встал над ним: — Ты! Пор-рох нюхал четыре года, а рядом с собой смерть не учу­ ял?! Али только свою смерть чуем, а чужая для нас вроде давленой со­ ломы?! — Он завидовал ему, завидовал..— не выдержал Альберт.— Смот­ рел, наверно, как играет ружьем, поил... Синельников вскинул на него измученные глаза. — Да если бы, Алик, догадывался... что может случиться... я бы его связал... Кочергин тоскливо посмотрел на Альберта: — Опоздал сирота на праздник. На наших пряниках воду возят... нашими гармошками раздувают самовары... Он был братом моим и от­ цом... Ты нарочно?! — заорал Кочергин'в угол.— Скажи, Христа ради, нарочно надрался? Отрицательно мотая головой, Синельников поднимался из угла. — Фима! Тяжко мне... не веришь?! За что?! Он сказал: надо было жить, ка к ты. Ей-богу, он так сказал. Я ведь тоже, наверное, пользу при­ носил, а? Братишка, прости... это наши дела... кто тут прав?., че теперь?.. Кочергин переглянулся с Тагиром — тот стоял в дверях, мрачный, го­ товый задушить Синельникова, и может быть, поэтому сдерживался от какого бы то ни было участия в этом бессмысленном разговоре — чело­ век пьян. — Вот что,— Кочергин кивнул Альберту.— Тут вода есть? — Наверно. Кочергин отошел за вешалку, к раковине, повернул кран — шла во­ да. Повернул другой кран — нет воды. Но Кочергин увидел за занавес­ кой титан. — Вот что,— повторил Кочергин ледяным голосом.— У нас мало времени у всех. Давай ложись, через два часа мы придем.