Сибирские огни, 1985, № 8

и потребовала; — Гони пятнадцать рублей! — Почему пятнадцать? — удивился он.— Цены повысились? — Ну как? Рубль за заказ, четырнадцать за билеты. — Семь, Н адежда Ефимовна! Семь! — Так два же билета! — Как это два? — Юрий д аж е обернулся. Этот торг сбивал его с толку.— З а мной, кажется, никто не стоит. — А тетя Поля? — не поверила Н адька .— Она что, зайцем поедет.-» — Д а никуда она не поедет! — Опять мать оставляешь? — нехорошо удивилась Н адька. - «Я будто вчера разговаривал с нею... — подумал Юрий.— Вот въе­ лась в печенку!» Знал- не мог говорить с ней ни вчера, ни позавчера, а все равно звучал ее голос в памяти... Оттого подвел итог суше, чем хотел; — Один мне билет! — Д ва, Юрочка. Сколько можно мать дурить? — Как ты сказала? — А так и сказала! — Н адька быстро обернулась налево-направо, по-детски оттопырила нижнюю губу и с наслаждением повторила, уже не скрывая своей неприязни: — М а т ь д у р и т ь ! ( «Р а с с е л с я т у т в ч у ж о м д о м е ! » — так она говорила ему в детстве. А сейчас это; М а т ь д у р и т ь ! » ) — .. Вырастила она вас на свою головуі — слышал Юрий будто со стороны.— Вырастила, подняла, поставила на ноги, а толку? Шмыг, шмыг, и разбеж ались по углам . Копти, мамочка, небо. Одна копти! Ткнула оба билета в окошечко: — Забирай! — Ты не тетю Полю ж алей ,— взорвался Юрий.— Ты ж алей своего дядю Ефима! — А мне отца ж алеть нечего. Он при мне, он при своем доме, да при внучке, да при пенсии! — в холодных Надькиных гл азах светились одновременно и уверенность, и насмешка.— А тебе бы надо подумать! — Надька! — дошло до него наконец.— Так это ты звонила в ре­ дакцию? Н адька опять быстро глянула налево-направо («Никого! Пуст вокзал...»), но на вопрос не ответила, только снова толкнула к нему билетыь — Бери и уматывай! — Телефончик-то сама списала у мамы или попросила дядю Ефима? Н адька закаменела- — Бери пока дают. Скоро студенты поедут, и общего не достанешь! — А я у тебя возьму... По блату .. — Замучаешьсяі — Там посмотрим. Билетов он не взял Выскочил из пустого вокзала сам себе удив­ ляясь — почему так сильно обиделся на Полоскунью? Чуть не бегом бежал к телеграфу. «Вот тебе и избенка при огороде!.. Крепко, видно, приспичило Надьке старика от себя отселить! Черт бы ее побрал!..» Одним махом Юрий взлетел по чистенькой деревянной лестнице. Он торопился, но успел про себя усмехнуться: «Как бы еще рыжая телеграфистка не накричала!» Но рыжая телеграфистка встретила его как сама доброта. Сразу угадала, покраснев: — Новосибирск! На сейчас? — Ага. Он вовсе к ней не подлаживался. Так сказалось. И добавил: — И Томск.