Сибирские огни, 1985, № 8

Калинин улыбался не тому, что они р,ассказывали. Он вдруг себе представил, что был уже, наверно, тысячным слушателем истории с ко ­ лечком... Прошло три месяца. Калинин уже изрядно забыл о своей публика­ ции, как вдруг однажды воскресным утром разд ал ся звонок в дверь. Жена и дочь совсем недавно отправились в детский садик на утренник. Калинин не сомневался, что они забыли что-то и вернулись, т ак быстро вслед за их уходом раздался звонок. Он открыл дверь. У порога стоял пожилои, лет шестидесяти, м уж ­ чина невысокого роста в коричневом кожаном полупальто. Ш апка на голове тоже была кожаная, только черного цвета. Он неловко переми­ нался с ноги на ногу, омущение было на его морщинистом лице. — Вы Калинин? В газете работаете? — спросил, помолчав. — Д а ,— кивнул Калинин. — Фадеев Николай Кузьмич,— представился мужчина. Смущаясь больше прежнего, он вытащил из внутреннего карм ана полупальто свернутую газету, ту самую, с нашумевшим в свое время рассказом. Пока пришелец медленно разворачивал газетку, Калинин вспом­ нил: Фадеев — это же один из троих, кто отправлялся задерж ивать Гаврилина. — Входите, входите,— попросил он. В коридоре помог нежданному гостю снять кожанку. Еще через минуту они сидели в комнате друг против друга. — Хотел сразу зайти,— сказал Фадеев,— да не получилось. Язва, будь она неладна.— Он провел указательным пальцем по животу, грустно улыбнулся, спросил: — Гурьев, это ведь Гаврилова вы т ак окрестили в рассказе, не правда ли? — Гаврилина,— машинально поправил Калинин и кивнул. — Думаете, может, вот, пришел хвастаться своими подвигами... — Ну что вы, что вы! — Да нет, это я сам от неловкости, извините,— смешался, поту'. пился он опять. — Вторгся вот к вам. — Пойду принесу чаю,— сказал Калинин. Ему не столько не терпелось угостить Фадеева чаем, сколько хо­ телось дать гостю оправиться от смущения. Когда он вернулся, пришелец освоился, сидел свободно, закинув ногу на ногу. Развернутая газета л еж ал а на столе перед ним. — Понимаете, — сказал он, пододвигая к себе стакан ,— для меня этот рассказ как свиданье с молодостью, с боевыми моими товарищ а­ ми. В ту ночь, да что ночь, в одно мгновение я лишился лучшего дру ­ га.— Голос Фадеева переломился, дрогнул. Он спешно, чуть д р ож а ­ щей рукой взялся за стакан и медленными глотками пил чай. — Виталику Резниченко на другой день двадцать один исполнял­ ся, он нас всех помоложе был. Я подарок ему приготовил, зажигалку . Не пришлось вручить.— Собеседник помолчал.— Резниченко почти всю войну прошел, ранен был, взрывом на метр в землю закапывало, еле отрыли. Выжил, а вот ведь... — Вы тоже на фронте были? — Шинкевич рассказывал?— спросил гость. Калинин кивнул. і — Был... Две Славы имею. Мы почти одновременно все в органы пришли. С Виталием еще до этого на врачебной комиссии познакоми­ лись, он меня и зазвал потом в милицию, так бы я в деревню уехал. Д а ,— тяжело вздохнул Фадеев,— если бы не та ночь.— Он помешал ложечкой чай, отодвинул стакан. — Последовательность операции вы четко нарисовали. Я читал и еще удивлялся, будто сами там были.— Фадеев вскинул голову, по­ смотрел Калинину в глаза. — Что удивительного, как узнал, так и записал.