Сибирские огни, 1985, № 8

— Ну, хватит, хватит... помогите ему. Он вдруг увидел себя на бетонном полу. Видимо, сполз со скамей ­ ки. Свет в з але был пригашен. Какой-то мужчина поімог ему снова сесть. Тело стало деревянным. Еле согнул ноги в коленях. — Ты стонал... «А ты? А ты?..» Поссорился с кем? — человек подо­ ж д а л ответа и ушел. Альберт кивнул. Он с самим собою поссорился. Как много он еще вчера не понимал. Жи знь так скоротечна. Вот люди, они идут с чемо­ данами , вот садятся и засыпают... Эти люди никогда больше не повто­ рятся. Через несколько лет из всей этой массы, заполнившей аэропорт, никто не останется в живых. Придут — в ойд у т— новые люди, с новыми интересами. И плевать им на Ик, на разбитую лодку... на (мои фотогра­ фии, где отец и мать то по щиколотки в земле, то по грудь... Значит, пока мы живы — мы — н а ш в ы п у с к — не из института, конечно,— нам надо хоть друг с другом успеть поговорить. А с родными — в пер­ вую очередь. ■ Напротив в кресле спала круглолицая девушка-подросток. На по­ лусогнутом мизинце у нее висела на тоненьком ремешке сумочка, она сползла почти до полу. «Осторожно снимут и унесут сумочку»,— решил Альберт и тронул девушкѵ за плечо. — Эй... — Что такое?! — испуганно отшатнулась она от небритого парня. Видимо, от Альберта пахло водкой. — Сумочка... — прошептал он и показал вниз. — Что?! — она не понимала, оглянувшись, нротянула сумочку. Вокруг было темно, все спали. — Береги!.. — попытался он объяснить, но она уже вскочила и отбежала от него на несколько метров. Стояла и испуганно смотрела на него. «Еще позовет милицию...» — с горечью подумал Альберт и, достав из карман а деньги, показал ей: — У меня есть. Хотите?.. Девушка почему-то еще больше испугалась и пропала в полумраке зала. Альберт закрыл глаза. И снова он летел на самолете. Теперь Альберт знал точно — это не снится, в прошлый раз снилось— коза, цыгане... д аж е омашно, как он с ходу не понял?! А на этот раз он летел в нормальном самолете, и вот внизу — Казань. Золотые купола. Коричневые минареты. Альберт под­ бежал к дверце летчика и шепчет в щелочку — просит летчика сделать еще один круг. Но с одного из ближайших кресел поднимается пле­ чистый гражданин и, подойдя вплотную к Альберту, сурово кивает: иди на свое место. Альберт показывает в иллюминатор: Вот больница... там отец лежит у окна... видите? Я когда-то обидел его. Мой дружок разбил камнем окно в школе. А я, сын пред ­ седателя, сказал , что — я. Думал , мне ничего не будет. Д а и ребята оценят — на себя взял. Герой! А отцу передали — отец сам приходил в школу, извинялся за сына перед директором школы, а директор з а ­ ставил отца оплатить все побитые окна... намекнув, что я вполне мог их расколоть, если так уверен был в безнаказанности поступка. Гражданин вдруг зарыдал , обнял Альберта. — Я тебя понял! У меня у самого отец... О, как я тебя понимаю...— И они прошли в какую-то комнату, здесь играла музыка. — А кто же ведет самолет? — встревожился Альберт.— Мне к отцу надо. — Витюнин,— ответили ему.— Р а з в е ты его не знаешь? Он у нас теперь летчиком работает. Альберт отодвинул занавеску и увидел Витюнина — тот держа лс я за штурвал, обмотанный синей йзолентой, и ел колбасу. — Ты не отвлекайся,— попросил его Альберт,— мне к папе надо. Я его обидел в детстве... Однажды хлеб уронил на пол и ногой з а ­ толкал под стул. Отец увидел, ударил кулаком по тарелке. Он залез