Сибирские огни, 1985, № 8

ры,— их еще достать надо! Изготовители киявляне, например, не хотят продавать их голыми, им выгодней, запрятав этих «жуков» и «т ар а к а ­ нов» в лакированные ящики с разноцветными кнопками, выбрасывать на рынок в виде готовых .усилителей, готовых ЭВМ. Цена-то в не­ сколько раз выше! У каждого свой интерес! Д а и не сразу найдешь, где эти микросхемы делают — таят друг от друга, ссылаясь на секрет­ ность. А какая тут секретность, если во всем мире уже господствует новое поколение миниатюрной аппаратуры! Калым блюдут, калым! «А вакуум? — возражали Витюнину.— Это, знаете, какой нужен вакуум? Мы тут пока что копаемся — дай бог, десять в минус девятой... Нет уж, мы для народа, не для экспорта — мы уж так: как попроще, как привычней.» И премии идут, и директору до пенсии осталось всего пять лет. А директор Петр Петрович Ножкин — ведь тоже не дурак, не вы­ глядит этаким ретроградом — он .со смущенной улыбкой ссылается на Москву. А попробуй уговори Москву разрешить провинции делать то, что не всякий московский завод делает... Взбешенный Витюнин выбегал от директора, придя в цех, с пре­ зрением смотрел на девушек в белых халатах, которые терпеливо паяли старомодные панели. — Я бы им все нашел! — шептал он Альберту.— Если б захотели! Не хотят! По щучьему велению, по моему хотению... сунь их в эту сказ­ к у — ничего не сделают, потому что не хотят... Альберт с удивлением слушал Витюнина. Он себя не считал Талант­ ливым, хотя и быстро улавливал чужую мысль, А вот Витюнин, сам придумывавший черт знает что, явно был загадочным существом. Аль­ берт жадно смотрел, как он курит, выдувает дым. Выпячивает губы, точ­ но ребенок, как он трет пальцем лоб, словно пытаясь стереть что-то со лба. Талант... Где он у человека сидит? Д аж е зуб стальной, дешевый, пошлый ка зался полным смысла во рту Витюнина. Все золото носите, как бы говорил этот зуб — а я сталь. Они познакомились случайно — шли вместе с завода, и ока за ­ л о с ь— живут неподалеку. Альберт говорил, что жизнь уходит впустую, что он это понимает, но ничего не может изменить. Витюнин оживился и, сняв шапку (шел снег), сказал, что с ним происходит то же самое. — Ну уж! — возразил Альберт.— Вас все знают. — Вон сосна стоит. Так ее тоже все знают. А куда она пойдет? — Вы столько сделали. — Вон бык идет,— мгновенно находил слова Витюнин и, надевая очки, острым взглядом ощупывал смуглого увальня Альберта.— Бык. Он тоже столько сделал на ниве оплодотворения... Ну и что? Где его дети? Он одинок. А вы? Кто вы, откуда? Женаты?.. Альберт рассказал ему про себя. И о том, как женился,— тоже, но это было уже потом, через полгода или год, на кухне у Витюнина. Жены не было дома. Рассказал , краснея и радуясь, что его понимают. Витюнин тихо сказал: — Правильно сделал! Я тебя люблю! Витюнин жил скромно, в двухкомнатной квартире. Наташа, жена его, учительница, была маленькая, худенькая женщина. Точь-в-точь девочка-школьница, только с постаревшим лицом. И голос у нее был детский. Она любила Витюнина безоглядно. «Витюнчик», «Санечка», «Витюсенькин»... как только она его ни называла за глаза. А при нем — «Александр», потому что, если иначе, он сердился. У них рос мальчик Андрей, болезненный, молчаливый, он сидел в углу и читал, поправляя очки в черной оправе, как отец. А со всех сторон — книги, книги на полках, куски аппаратуры. Рулоны прозрачной кальки со схемами. Кот, огромный, дымчатый, с блестящими желтыми глазами. Он, взвыв, вдруг прыгал на шкаф и оттуда смотрел на Альберта, как бы спрашивая: ты, бездарь, чего сюда явился?! Пили чай. З а чаем не было особенных разговоров, которых, может быть, ждал Альберт, побаиваясь, поймет ли их. Больше всего говорили о грибах, ягодах, об охоте (Витюнин когда-то ходил один раз по Саянам 33 2 Сибирские огни № 8