Сибирские огни, 1985, № 8

Ибрагимов любит Надира — с отцом его они вместе воевали. Тот умер от раны в Берлине. Увидев Аль&ерта, пастух взвыл — узнал, он что-то залепетал, по­ ка зывая розовые десны, протянул кленовые листья матери Альберта; — Тянька!.. Тятяй!.. — Это Надир,— шепнул, смеясь, Альберт Светлане.— Такой чело­ век. Он показывает листья, говорит — денежка... золото... Прямо поэт! Но імать точнее поняла пастуха. Она вынесла ему три рубля. — Опять на жизнь не осталось? Его все время обманывают, он считать не умеет. Вот, держи, Надир. Тут три рубля. Купи хлеба, моло­ ка...— И остановила Альберта, который протянул трешку пастуху. — Это­ го не надо. Иди, Надир, иди, золотой! , Надир, оборачиваясь, улыбаясь, кивая, ушел. — Несчастный,— тихо сказала мать,— он часто плачет... валяется по земле. Наступило неловкое молчание. Ибрагимов хмуро отвернулся к те­ левизору, где на экране мела горизонтальная метель. Бригадир ждал. — Ты на машине? — буркнул председатель.— Отвези-ка его до.мой. Да, Надира, Надира! Потом за мной заедешь. — Ладно тогда,— удивленно сказал Халилов и вышел. — Между прочим, твои ровесники,— почему-то багровея, пояснил отец.— Работают. Ну, а как твои дела? Альберт удивился и обиделся. — Ничего,— ответил он.— Ты же не спрашиваешь! — А сейчас я что делаю? Спрашиваю. — Я... пробовал... ты не слушаешь. — Я слушаю.— Ибрагимов скрестил руки на груди и закрыл г л а ­ за.— Ну? Я слушаю! Ничего не слышу. — Что с тобой случилось? Кака я оса тебя укусила?.. — взмолилась (мать.— Сидели, сидели... Никуда не пойдешь! Вон, смотри — телевизор. Он сам собрал! — Я уже смотрел! Там ничего нет. Пустота. — Это Казань виновата,— пояснила мать.— Надо там посильнее антенну.-., или у нас по деревням усилители. — Бедная Казааіь! Всегда родина виновата... деревня. — Я не сказал так! не выдержал Альберт.— Зачем ты меня ду­ раком выставляешь?! — А тебе дураки не нравятся? А они, между прочим, пользу при­ носят, больше, чем некоторые умные! «Он обиделся, что я рассмеялся, когда вошел Надир?..» — Я рад... рад его видеть,— волнуясь, заговорил Альберт.— Мы вместе бегали... Я понимаю, все это условно... дурак, не ду­ рак... все мы ненормальные... и я . . .— Альберт увязал в словах и ни­ чего не мог с собой поделать.— Вот даже ты! Виноград хотел вырастить! Здесь, на этих холодных полях! Помнишь? Все смеялись, а мне нра­ вилось! — И чем дальше говорил Альберт, тем отчетливей понимал — не так, не о том говорит. Ибрагимов сидел насупленный, опершись ку­ лаками о колени. — Здесь побудете — дальше куда? — спросил он. Мать всплеснула руками. — Ты чего, уже гонишь их? Только на порог... — Спросить нельзя, что ли? Если бы они дней через десять приеха­ ли, когда уборка кончится... можно бы поговорить. Выключи ты эту .ме­ тель! — Ибрагимов зло выдернул вилку из розетки.— И так на сердце тяжело... скорей бы дождь кончился. Не дай бог еще снег. Вы, насколь­ ко я понимаю, сейчас на юг. — У них путевка! — защищая брата, сказали в голос сестренки. Ибрагимов тяжело поднялся. — Ну, что ж... Ты же еще когда-нибудь приедешь? Если вам в аэропорт, утром будет машина. — Сына гонит... — зарыдала мать, жестами привлекая Губайдул