Сибирские огни, 1985, № 8

— Поговорить маленько надо.— Он помолчал.— Все-таки что ты решил, мальчик? «Они, видимо, всерьез насчет того — вернусь я или нет...» Альберт принялся путано объяснять, очень негромко, что Сибирь — передовой край пятилетки, там тоже люди нужны; у них на заводе, например, есть мастер — татарин, и заместитель председателя горсовета — Шам- сутдинов — татарин, из Набережных Челнов, ведь они живут, работ а ­ ют, не обязательно всем тут сидеть, в Татарии. Мулланур-абый осто­ рожно покашлял: . — Стареем ведь. Еше четыре года — и пенсия. — Ничего-о!.. — услышала и ревниво обернулась мать, засмеялась — может быть, нарочно.— Мы еше ничего! Сами воду носим, сами дрова пилим. Пусть живет, где хочет. Он всегда хотел быть как русский. Я поддерживаю. Губайдуллин, обнимая за плечи Альберта и задерживая его, чтобы родители Альберта ушли вперед, говорил: — Понимаю, героизм... Сибирские морозы... Но сейчас и здесь по­ года с ума сошла! И разве тут не найдется работы для тебя? Ты радио ­ специалист. Можно в Мензелинском районе — главным инженером по радиосетям. С твоим опытом, с твоими руками... Или вон на КамАЗ по­ едешь, такой завод строят! Скажешь, у вас там, в Сибири, все нации сме­ шались, как в Америке? Альберт торопливо кивнул. — Ну, хорошо. Д ав ай тогда все разбегаться из Татарии. И меха­ низаторы, и музыканты, и поэты. . Раз мы считаем, что не останется маленьких родин, а будет обший язык — давай прямо сейчас начнем! С Альбертом на улице здоровались незнакомые, очень красивые смуглые девушки. Светлану вела под руку мать. — А между прочим, ты знаешь,— яростно шептал Губайдуллин, дергая Альберта за локоть и отдергивая свою левую руку — потому что ее теребила Земфира.— Отстань, жена! Дай мужчинам поговорить! Ты знаешь, предок у полководца Кутузова был татарин? Его звали Кутдус! Знаешь, поэт Державин был татарин? Истории не помним, всех одним именем назвали татаро-монголы... а нас, булгар, монголы топтали — знаешь?! Отец обернулся в сумерках, мрачно буркнул; — Кончай свои разговоры! — Хватит, хватит! — взмолилась и мать. На крыльце стояли сест­ ры, нарядно одетые.— Сейчас в кино пойдем! Девчонки нам билеты взяли! Пойдем, Светлана? — Мать обняла Светлану. Показывали цветной иностранный фильм, где герои то целовались, то стрелялись, то вспоминали. «Это теперь происходит? Или это ей снится? — спрашивала мать, прижимаясь плечом к Альберту, уже се­ деющая, мудрая женщина, воспитавшая четырех детей, но сохранив­ ша я наивное удивление перед чудесами кинематографа, любившая разгадывать тайны сюжета.— Это ей кажется?» Альберт смотрел на девочку, бегущую по зеленому лугу, и шептал: «Нет, это ее дочка...» «А вот сейчас... она вспоминает?!» На экране ■горели разноцветные огни, плескалось море. Мать, видимо, представить себе не могла в обы­ денной жизни такую красоту — огни и море. Ей казалось, , что это может быть только в прошлом, только в памяти. Она радовалась по- детски своей понятливости: «А вот теперь я угадала... они вспоминают.» «Нет, это они едут в самом деле»... — втолковывал ей более точно все понимающий сын. ...И снова очутившись в аэропорту, в гуле толпы, перед дверью с надписью «Начальник группы перевозок», Альберт думал: «Может быть, и правда, нет такого явления, как время, а всё— рядом, только то, что было давно, помнит более молодая часть души, а то, что сегод­ ня — более старая». -