Сибирские огни, 1985, № 8

— Ой, ну что же ты?! — метнулась следом мать, оборачиваясь и кивая Альберту — мол, все хорошо и грозы не будет,— Надо было в сенях оставить! Напачкал тут... Я уж думала, и ужинать не приедешь — перевернулся где-нибудь в этой грязише на своей машине. Всю жизнь он вот так! Ой, Хасан!.. Мать и отец задернули штору. Были слышны их негромкие голоса. «Багерем... родной...— шептала мать.— Устал? Нога болит?» Она, к а ­ жется, помогала ему стянуть мокрые носки. «Сапоги новые надень... нечего их жалеть... Вот тебе зажигалку сын привез... прикури. По ­ чему?..» На минуту легко и радостно стало Альберту. Он — дома. Он поло­ жил руку на плечо Светлане и кивнул на стену. На них с фотографий смотрели коричневые лица стариков — моршинистые, спокойные лица йогов, и еще, словно птицы, вокруг — лица смеюшихся детей, в том числе маленького круглоглазого Альберта. — Вон, с бородкой... это папин отец... он строил дом а ...— шепнул на ухо Светлане Альберт.— Н этот дом тоже. Жалко , не осталось фо­ тографии маминого отца, он ходил в чалме, клал^печи. Мастер. А вон тот, остроносый, тоже наш родственник. Знаменитый часовщик. Ви­ дишь — до сих пор ходят. Его работа. Светлана удивленно смотрела на высокий узкий шкаф со стеклян­ ной дверцей, за которой сиял циферблат и качался длинный маятник с медным сердцем на конце, сердце обвивала медная змея с раздвоен­ ным жалом. Там еще была нарисована гвоздем пятиконечная звезда — работа Альберта. Ему показалось в классе восьмом, что часы слишком полны упаднического духа, старик перестарался... Но в лунные ночи ему мерещилось — старик мастер грозит ему крючковатым пальцем из-за стекла. И вообще, казалось Альберту, что, в каждом предмете в ясную зеленую ночь, как на телевизионном э к р а ­ не, возникают мастера, которые этот предмет создали. Надо только, чтобы было тихо... и чтобы д аж е петухи молчали... — Ты куда смотришь? — спросила Светлана. Альберт очнулся, он уставился в бревенчатую стену дома, в глазок старого сучка... А в доме уже сидел новый гость, цыган 'Степан. Он сидел у порога на стуле и ни за что не хотел идти за стол. — Привет оседлым птицам,— еще раз повторил цыган.— Мне ну­ жен Ибрагимов. Тамно в мире, захотелось покоя. Кого вижу?! — Он по­ махал рукой Альберту.— Здравствуйте, все здравствуйте, как коровы в Индии! Нз спальни, наконец, вышли родители Альберта — Ибрагимов в новых сапожках, в клетчатой застиранной рубашке и мать в новой кофте, которую Альберт послал ей года два назад ко дню рождения. Она на ходу отрывала блестящую картонку от пуговицы. — Ты? Зачем пришел? — отрывисто спросил Ибрагимов цыгана. — И почему здесь сидишь? — Мне лучше здесь. Я ведь везде сплю... на мне могут быть т а р а ­ каны, змеи... — спокойно отвечал цыган.— Хочу на зиму устроиться на работу. — Опять дом просить будешь? Живи в шатре, если ты цыган. Ишь, хитрый! Заместитель председателя Губайдуллин погрозил пальцем: — Ты почему дом-то продал? Тебе его колхоз зачем построил? Цыган вздохнул и встал: — Думал, не вернусь. А вот... темно стало в' мире... захотелось покоя. — Не ругайте его! — заступилась мать.— Товарищи! Садись, С т е -' пан! Выпейте, гости дорогие!.. — она поднесла цыгану стакан водки и пирожок к дверям.— Наконрц, все дома... слава богу... только доченька моя старшая далеко. Недавно письмо получила. У них там, на Украине, сало кушают даже если мясо есть! Цыган недоверчиво покрутил головой. Ибрагимов хмуро сказал: