Сибирские огни, 1985, № 8

английски, небось, шпрехен? Я то5ке во время войны немецкий учила. Сын мой, Руслан, французский. Если когда-нибудь приедет, на фран ­ цузском будем разговаривать. Мы только европейские языки знаем: будто там наши друзья, а не здесь! Губайдуллин, ее муж, ласково тронул женщину за локоть. Мол, брось болтать лишнего. — Хасан знает? — спросил у хозяйки. — Мне сказали, знает. Наверное, не знает. Если бы знал, прибежал бы... столько лет... — Мать снова начала всхлипывать.— Он тебя не узнает, сынок... ты так изменился. Земфира с плачущим видом скривилась, ударила 'кулаком по бедру. — Узнает! Узнает! Я скажу ему: вот твой сын, и он мне поверит, родной сестре поверит! Хватит, я у тебя всегда простужаюсь. Потому что сыро.— Она чихнула.— Потому что много плачешь.— Земфира вскочила, уронив стул, и потянула за худую коричневую руку молив­ шуюся бабушку.— Хенде хох! Киттек,‘ киттек! Идем, идем! Хватит мо­ литься! Если много молиться богу, он зазнается и ничего не будет делать! А если редко молиться — он скажет: «Что-то они меня з а ­ были! Дай-ка я им золотой кырпыч на голову скину!» Черная бабушка зашептала что-то неодобрительное. — А я и не говорю, чего не надо! — отвечала ей Земфира. Увидев, что Майка скрылась в спальне и примеряет привезенные ей братом джинсы, вытащила и ее.— Надевай штаны, не бойся! Будешь в большей безопасности! Ах, почему у меня таких штанов, не было, я бы до сих пор была девушка! Муж, не смотри так сердито, с цыганами уйду! Го­ ворят, они опять появились... Земфира-апа без умолку болтала, и с ней было легче за столом. Черная бабушка и соседки пили чай. Соседки чинно спрашивали, пом­ нит ли Альбертик, как они его мыли в бане, не Альбертик ли привез эти конфеты, они, наверное, дорогие. Альберту хотелось с вызывающим видом ответить — я и жену привез, потому что они не смотрели на Светлану. А что скажет отец? Конечно, он коммунист, передовой че­ ловек, но ведь кто знает... Губайдуллин явно был недоволен своей но­ вой русской родней. Он зорко посматривал время от времени на нее своими синими, русскими, можно сказать, глазами и молчал. Альберт налил водки, но Губайдуллин сказал, что надо подождать председате­ ля. И только Земфира-апа, чуткая, а может, жизнерадостно-глупая, продолжала смешить. — Ты, Светлана, пей чай. Крепкий, да? А ты с молоком. Будешь еще белее. Вот я, какой мукой ни окачусь — а такой белой не стану. Т а ­ тары мы, татары... — Нерсе сулисен?.. Зачем ругаешь свою кровь? — возразила по- татарски толстая соседка, жуя пирог, вскидывая набожно глаза к по­ толку и прихлебывая чай.— Вот у одной нашей девушки парень в армии погиб.., она выпила яд. Могут ли русские девушки так? Худая соседка положила, облизнув, ложечку. — Я с тобой решительно не согласна.— Слово «решительно» она произнесла по-русски.— Наверное, могут, если очень-очень любят. Яд — это чепуха. Вот когда цыган Михаил утонул в половодье, цыганка Галия в воду прыгнула... ее на берег вынесло, так она камень в руки и обратно... только ногой дрыгнула — чтобы поглубже. Могут ли русские девушки так? — Что вы ме ле те ? !-г рассердилась Земфира-апа, также перейдя на татарский язык. Светлана, кажется, не понимала ни слова.— Бе- резовкада Анна Семеновна Исаева сугыштан ирен кёта... в Березовке... вон до сих пор мужа с войны ждет... не то, что ты, уже двоих сменила и в гроб загнала! — Она, улыбаясь Светлане, поцеловала соседку.— Маладис!.. Губайдуллин не удержался, поднял рюмочку и чокнулся с Альбер­ том. Слишком был мучителен и спорен этот разговор.