Сибирские огни, 1985, № 8

женщина в темном платье и желтой кофточке, и трудно было угадать, что она толком не спала, и трудно было понять,, что она думает о нем. — Ты... не сердишься на меня? — тихо спросил он. — Я... я не такая...— почему-то испуганно пробормотала она. — Не надо... Я пойду? — Нет. Я женюсь на тебе... — ск а зал он, решившись, как у него бывало — если уж решился, т ак до конца. — Если можно? Она отступила назад. «Может, думает — алкаш... пить будет, бить будет, — подумал Альберт. — Я вчера так орал... прыгал...». — Я редко пью, — пояснил он. — Я только курю много. Идем в ЗАГС, а? Потом на работу пойдешь. — Он взял ее за руку. У тебя паспорт с собой?.. Через несколько дней, узнав, что они и вправду подали заявление в ЗАГС, Костя заорал; — Дурак! Мы же тебя разыграли!.. И она пошла за тебя?! Еще бы!.. Д а кто тут с ней не спал... спроси у нее! У Альберта задрожали губы. Он обиделся за себя и за нее. В эти дни они были счастливы. Она надевала свои лучшие белые платья. Она вдруг стала совершенно прекрасной и робкой. Она лицом изменилась. Альберт не раз подумал, как ему повезло. А эти парни ржали ; «Дурак... теленок... простофиля!» Но в роду Ибрагимовых упрямство было главным бензи­ ном. Не может быть, чтобы Светлана знала о розыгрыше! — Знала!.. щерился Костя. — Я из-за тебя со своей Олькой по­ ссорился. Но — знала, знала! Наверное, знала. Но, наверное, в ней и вправду что-то изменилось, когда он, Альберт, руку ей целовал, белые астры с б а з ар а клал у порога ее деревянного дома на берегу вонючей речки, впадающей в Енисей — здесь трещали мопеды, бегали дети цыганок, дремали на скамейках бабушки-татарки, в общем, ликовал и терзался своими бедами интерна­ циональный «разбойный» район Саватеевка. «А мы женимся! — упрямо подумал Альберт. — Д аж е если она знала, она хотела этого». Может быть, правда, женщина — это огонь, что хочешь, то и увидишь в пламени... Какой мечтал увидеть Альберт свою будущую жену, такой и стала Светлана. Они расписались. Узнав, что Альберт любит серьезную музыку, она купила проигрыватель и пластинок на половину зарплаты (Моцарта, Глюка, Россини), узнав, что не любит фиолетовый цвет, отда­ ла свой плащ старой цыганке, и та им тут же н а г ад ал а троих сыновей и одну дочь, поверх всего — чин генерала Альберту... Свадьбу сыграли без Кости, без товарищей с завода. Были подруги Светланы из больницы и какой-то шофер Саша, который то и дело чокался с ней. Альберт все это видел, радушно улыбался гостяім, и Светлана понимала, что он видит, и была благодарна, что он так достойно держится. На следующий день после свадьбы Костя принес им в подарок (коли не пригласили — так уж сам!) зеркало в ажурной металлической опра­ ве, дорогое, тяжелое. Повесили в комнате молодоженов. Костя обнял Альберта и шепнул: — А знаешь... Я чтой-то позавидовал тебе! Чему он позавидовал? Если такой жене, как Светлана, т ак он мог и раньше видеть — удивительная молодая женщина, лицо и душа которой задернуты дождем тоски и одиночества. А теперь она — счастлива. И любит Альберта. Совсем незнакомая девушка ск а з ал а ему на улице, что Саша приставал к Светлане на работе и получил пощечину... А Костя вздыхал, потому что упустил свою Олю Ковальскую, н еж ­ ную, терпеливую польку. Уж если ее подруга Светлана вышла замуж, куда менее красивая женщина, а сама Оля никак до сих пор!.. И вообще, видимо, она устала от измен Андрамонова, от его хамства — уволилась с завода и уехала в другой город. Светлана понимала борьбу, которая происходит в Альберте. Через полгода она сказала: — Ты — самый честный... самый прекрасный из всех мужчин, о ко­ торых я слышала или читала. Ты ведь ничего не обещал... но когда ска