Сибирские огни, 1985, № 8

станешь?» Больше с ним конфликтов не было. Я к такому образу жизни всегда шел. Раньше не всегда получалось. — Если хочешь узнать человека до кон­ ца, посмотри его и в цехе, и за столом — где-нибудь да проявится и с хорошей, и с плохой стороны — тогда поймешь, что ему нужно поручить, чтобы раскрыл свои луч­ шие качества,— говорит он мне.— Есть у нас работница с неуживчивым характером. Я долго ломал голову и понял: дело в обо­ стренном чувстве справедливости. Такие люди считаются неудобными: чуть что, выскажет в глаза, ни с чем не посчитается. И если ее грубо одернуть, разнесет, слов выбирать не станет. Я предложил ее канди­ датуру в цехком от нашего участка — все поддержали: знают ее главную черту характера — «хоть гром над головой», а будет отстаивать справедливость. — Полагаю, самое сложное в работе мастера — найти общий язык и с началь­ ством, и с рабочими? — Понимаешь... мастер должен знать жизнь и понимать всех людей во всех ситуациях. Юрий всегда старается узнать человека до конца. Случается у нас — живет чело­ век, делает свое дело — все его знают и уважают и вдруг оступился, или того ху­ же, возвели напраслину. И начиніает шевелиться червячок сомнения: а тот ли он? И словно прочитав мои мысли, Юрий сказал: — Обозлить человека не трудно, даже самого доброго, и он запрячет в себе луч­ шее, а на поверхности останется обида, а следом злость на всех. Поддержи, сам повернись добротой, доверием, помоги про­ явиться с лучшей стороны — и станет на земле одним хорошим человеком больше. — Я как-то пытался убедить одного человека, что доброту рождает только доброта, а злоба — ответную, иногда более лютую... Не понял он,— жалуюсь Юрию. — Значит, безнадежно глуп. Глуп житей­ ски. И будет собирать вокруг себя обозлен­ ных, трусливых и корыстных. С ними и жить станет, если не поймет однажды силу правды и доброты. Меня, случается, обви­ няют: «Черноиванов переманивает лучшие кадры». Честное слово — ни одного не переманивал. Принимаем всех, кто при­ ходит. Черноиванов достал пачку «Любитель­ ских». Закурили. — Ты пачку-то возьми, пока до магазина доберешься, а у меня в цехе всегда запас. Придет время и с этой вредной привычкой бороться. Ты тоже, смотрю, смолишь одну за одной... Покурили молча. Вчера я опять пришел к Черноиванову. В стеклянной будочке посреди кузнечного цеха, как обычно, собралась вся смена, хотя до «гудка» минут пятнадцать. Юрий в центре, сидит на столе, свесив до пола длиннЁіе ноги, остальные расположились вокруг на скамейках. И все что-то оживлен­ но обсуждают. — Пора,— поднимается Юрий. Начинается обычная рабочая смена. Неторопливо, привычно, спокойно... 2. НЕИСПРАВИМЫХ ЛЮДЕЙ НЕ БЫВАЕТ Признаться, мне долго не давал покоя феномен Черноиванова. Ну, посудите сами, парень из рабочих, биография сложная, образования специального нет... И ему доверяют отстающую смену, целый коллек­ тив. Отныне он в ответе и за людей, и за государственный план... А смена этот план стабильно заваливает... и будь у мастера хоть «семь пядей во лбу» — одному не справиться... А Черноиванов сразу ставит условие — не опекать, иначе говоря, не контролиро­ вать каждый шаг. И начинает круто ломать сложившиеся порядки. Б каждом цехе есть фонд мастера. Хоть он и называется так, а по традиции рас­ поряжаются им начальник цеха или его заместители — им-де виднее, кого мате­ риально поощрить, а если где прорыв, мож­ но подстегнуть премиальными за счет более благополучных участков. Черноиванову пришлось доказывать, казалось бы, очевид­ ные истины: раз сумма отчислена от зара­ ботка их смены, они ей и хозяева. И рас­ поряжаться фондом должен сам мастер, конечно, с помощью совета бригады или смены, чтобы не возникали кривотолки о «любимчиках». Объяснял Черноиванов свои требования логично и просто: если им поручили госу­ дарственное дело, значит, должно быть пол­ ное доверие и к нему, мастеру, и к рабочему коллективу... Теперь, за давностью лет, можно ска­ зать — сомневались многие. И сомневались по существу. А если пойдут склоки, жало­ бы, недовольства «ущемленных»? Тут ведь нюанс щепетильный: одно дело, начальство постановило — снизить премию, и точка, и совсем другое, когда свои товарищи. Они ведь тут, рядом, за соседним прессом — им можно по-свойски и пару «неласковых» слов отпустить... Но сказать, что оставили смену и ее мастера вариться «в собственном котле», тоже неверно. И начальник цеха, Николай Серафимович Сорокин, и его заместитель, Дмитрий Григорьевич Проценко, и, конеч­ но, старший мастер, Балерий Гордеевич Шевкунов,— контролировали каждый шаг молодого мастера, но «вступали в дей­ ствие», если видели, что «зашился» и само­ му не выбраться. Но и тогда не ругали, а вроде бы советовались с ним, размышляли вместе. И в дружеском разговоре получа­ лось, что саія Юрий находил правильное решение. — И все-таки главное — рабочие. Как они тебя примут, как поймут — так и дела на участке пойдут. Вот мы говорим о раз­ ных житейских делах. А если я тебя опять спрошу: зачем рабочий приходит на завод? Верно все и про план, и про качество, но об одном умалчиваешь или стесняешься: рабочего в первую очередь интересует заработок. Это когда он во вкус войдет, когда настроение коллектива почувству­ ет — тогда станет переживать за весь цех и завод... Но попервости — свой станок, свой заработок. В наше время каждому нужно и ребятишек одеть, чтоб не хуже