Сибирские огни, 1985, № 8

НИН, прежде чем. не увидит отца, д аж е и не подумает, не вспомнит о Витюнине. И вообще, почему они так кощунственно использовали его поездку?! Что, сами не могли полететь? Экономия средств? Заодно, мол, и дело сделает? А он, толстоносый, никак не мог отказать д аж е о б р а ­ довался... теленок, теленок... Конечно, это Костя должен был лететь, из отдела чаще всех он и летал, а если серьезная зад ач а — в дорогу со­ бирался сам Витюнин, изредка — Голубов, который курировал сектор «Г» (телевизоры), ибо для более ответственных дел он уже не годился. Голубову ничего не заказывали — отстал старик, застрял в своих пред­ ставлениях о радиоэлектронике на уровне шестидесятых годов. Значит, некого больше послать... Витюнин бросил завод, где не помогли осуществить д аже самые простые, но сулившие неплохой эф ­ фект идеи. Голубову в Москве делать нечего. Осипенко... (Никак не мог Альберт вспомнить, что же он знал об этом человеке в джинсовом костюме.) А он, Альберт, жил рядом с Витюниным, более т о г о—- б ы в а л раза три доіма у него — конечно, директор и два его зам а сразу сообра­ зили: случай подходящий. Вроде бы забота о человеке проявлена, и в то же время — ход зеленым конем, как любил выражаться Витюнин... Они знали (через других людей, конечно), что Ибрагимов не привык бросаться словом. Если скажет — сделаю, сделает. Он всегда был такой. Попросит в детстве папа или мама: иди, снег с крыши покидай — Альберт с деревянной ло'патой ползает по крыше дома, по сараю, по хлеву, пока не скидает слоистые сугробы, не собьет ледяные пласты... Из носу течет, губы синие, а он выполняет задание. В армии как-то раз его и рядового Андрамонова послали поколоть дрова — они махали топорами полдня, а потом Альберт рубил еще два часа, потому что им не сказали, куда после идти и что делать. Остальные солдаты уехали на ученья и ему же попало за отсутствие в строю. «Простофиля!..» — говорила мать. «Простодыра!..» — говорили друзья. «Нет, я хитрый!.. — обижался Альберт, выпив. — Хитрый! Я же крестьянин!..» Действительно, он чувствовал, что все ' понимает, как другие, и, может быть, еще более тонко, но ему не везло. «Задача такая-то...— объявлял командир.— Как решить? Кто придумал? По алфавиту будем спрашивать? Или по росту?...» Андрамонов был вторым в списке после Абарова, умнейшего парня из Львова, поэтому вполне мог повторить от­ вет Абарова и заслужить одобрительный кивок командира. А если сто­ яли в строю, Андрамонов все равно был впереди Ибрагимова — выше сантиметра на три. И пока очередь доходила до Альберта, правильное решение висело в воздухе — и даже если Альберт раньше всех его при­ думал, командир, успокоенный тем, что солдаты все-таки «не зря носят котелки», лишь мельком взглядывал на рядового Ибрагимова. Но вот однажды на учениях проезжавший мимо в «газике» под­ полковник улыбнулся Ибрагимову — и сладко напряглась душа у Аль ­ берта, тело стало сильным, ловким, он в этот день творил чудеса, д аже умудрился в голой, холмистой, без единого дерева, степи выйти на связь, имея «севшую» батарейку — привязал тонкую проволоку (а у него всегда по карманам лежали всякого рода проволочки, катушки, лампы — с детства сия болезнь!) к палке и метнул вверх,— и пока она взлетала, послужив продолжением антенны, пока кувыркалась и п а д а ­ ла — успел передать по рации группу цифр. После учения спросили, кто вел передачу на такой-то рации. Решив, что ругают за провод, оставленный в степи, Альберт сказал, что он. Его похвалили. Ему стало стыдно. Если бы он знал, что будут хвалить за громкую и четкую р а ­ боту, он бы прежде всего назвал Костю. А Косте, как старшему, попало за порванный провод, и вовсе неловко стало Ибрагимову, и долго он потом пытался замолить свой грех перед товарищем. После службы — вместо того, чтобы поехать к родителям — он опять-таки послушался других людей. Костя сказал: