Сибирские огни, 1985, № 8

тырехглазая собака, и злез на лиственницу. Собака закружилась у де­ рева, зал а ял а. — Что эта чертова собака увидела на дереве?! Чуму она накличет на націу голову! З автр а же повесьте ее!— кричала толстая женщина. Проезжая, она огрела собаку плеткой, та взвигнула и замолкла, легла у юрты и, зло рыча, пронизывала Болота свирепым взглядом. И черная лошадь храпела, прядала, не хотела проходить мимо лист­ венницы, за что получила от своего седока — круглолицего парня — несправедливые удары... — Эй, люди, почему темны наши дымоходы?— удивленно восклик­ нул кто-то. Бскоре дымоходы ало засветились, искры протянули над ними в не­ бо серебряные нити. — Дочка! Кровиночка моя! К ак нам теперь жить?— послышался из юрты плач толстой женщины. Люди, испуганно озираясь по сторонам, тихо переговариваясь, схо­ дились к ней в юрту. Шли осторожно, бесшумно, как мыши — баш ­ маками не стукали, одеждой не шебуршали. Бскоре оттуда выскочил круглолицый парень, вскочил на черную лошадь и ускакал. — Дочка, очнись, встань! Радость, надежда наша. Бедь мы только тобою и жили!— причитала толстая женщина.— Как ты бегала с же*, ребятами и телятами, как резвилась с ягнятами и козлятами... Белого верблюжонка своего вспомни. К ак же он будет без тебя? Кто за ним присмотрит, кто его приласкает?.. «Беда везде одинакова,— думал Болот и тоже плакал ,— горе — всюду горе, и всюду от него на сердце — рубец, на лице — морщина... Хоть бы ты поднялась, поправилась, милая. А все я виноват, я...» Тут вернулся парень на черной лошади. С ним примчалась красно­ щекая девушка. Красавица, слов нет! Круглолицего не видать в тем­ ноте, а девушка точно светилась — каждую черточку можно различить. Глаза большие, в пол-лица, и светятся, зеленые лучики летят Из них. Болосы черные,.длинные, густые, струятся, как хвост аргам ака на скаку. Блестят, звенят, переливаются украшения на девушке. От само­ го уродливого в мире родила бы она красивого ребенка! И лошадь у нее — белая, словно молоко, стоит, переступает, как невесомая. «Э-э, а что это такое у девушки в руках — круглое, темное? — сердце у Болота так и оборвалось.— Д а это же — бубен! Боже, да она шаманка! Потому за ней круглолицый и ездил. Сейчас начнет ш ам а­ нить, болезнь лечить, нечисть изгонять, а нечисть — это я и есть!.. Сов­ сем пропал! О, помогите, Алтай мой. З ем ля моя! Похолодел Болот от страха. Бот тебе и красавица! Девушка легко спорхнула с лошади и красиво, словно поплыла, заскользила, направилась к юрте. От дверей обернулась, глянула на Болота, сидящего на лиственнице, кивнула ему и улыбнулась. Б юрте развели большой огонь. Искры полетели густо, заспорили — какая из них прыгнет выше и дольше будет светиться. Из щелей юрты протянулись в темноту светлые полосы. Бубен забухал, загудел, зарокотал. Крепился Болот, но сердце его вместе с ударами бубна запрыгало, задергалось — то заколотится бе­ шено, то сорвется и чуть теплится, затухает, вот-вот остановится,., то опять так застучит в ребра, точно вырваться хочет! Ни пошевелиться, ни вскрикнуть не может Болот. Будто душит, давит его страшный дурной сон. Долго шаманила девушка. Долго мучила Болота. Наконец послышался ее усталый голос: — Вот что узнала я. Со звезды, называемой Землею, из среднего мира, где носят кушаки на' пояснице, явился к нам нечистый. Наши беды, болезни — из-за него... Распахнулась дверь, выскочила шаманка с чашкой полной жидкого