Сибирские огни, 1985, № 7

Зоя! Ты меня знаешь. Д ай рубль мне. Я — верняк, я верну, сама зн а ­ ешь...» Ткнись он с такой просьбой к Куклевскои, Л елька сразу бы позвала Гершикова-младшего (на что, в конце концов, милиция?), но Скурыги- на — та нет. Она и плачет по своему рублю, знает — не вернется к ней этот рубль, но Ж оржика ей еше жальче. А чтобы девочки чего не поду­ мали, еще и объяснять начнет; «Вы же помните! Он, Ж орж ик , не всег­ да Жоржиком был. Он был Георгий Иванович! Он был учитель геогра­ фии! Если бы не эта проклятущая Присушка, его жена, что от него в Братск сбежала, он бы и сейчас стоял у классной доски, а мы бы его у в а ­ жали... Она виновата! Она, проклятущая!» Неясно было, кого подразумевает Зоя под словом «проклятущ ая» — то ли бывшую, действительно сбежавшую от Л яхова, жену, то ли по­ просту выпивку, из-за которой Ляхов в холодную зимнюю ночь уснул' в снегу перед собственным домом, к утру потеряв пальцы на обеих ногах... «Сэкономил Ж орж ик ,— хмыкали иногда соседки.— Обувь теперь берет в детском ртделе...» Этот самый Ляхов вдруг и объявился на перроне — будто чувство­ вал; заскучали кассирши. В правой руке палка (самодельная, с н аб ал ­ дашником — собак пугать), в левой — сетка (для пустой т ары ), на плечах телогрейка. Небритый, конечно, колючий, но и сейчас себе на уме — приглядывается. Тодько перрон — не для прогулок. Гершиков-младший (милиционер) не раз выставлял Л яхова с перро­ на. Он и сейчас, заметив нарушителя, двинулся прямо к нему. Не то- ронясь шел, себя показывал. Чем не пример? Китель опрятен, формен­ ные брюки в стрелку, сапоги блестят. — Граждане пассажиры! — негнущимся металлическим голосом объявила по транслятору дежурная.— На первый путь прибывает... Она еще договаривала, а поезд уже стремительно втягивался ка станцию. Блестели поручни, стекла — он всегда был чист, этот поезд. З а ним следили, не давали дорожной пыли въедаться в крашеные зеленые бока. И шел он легко, не погромыхивал на стыках, плавно покачивался — знал себе цену. Ценой этой была стоянка: три минуты — и поехали! Это бии- ский может полчаса прохлаждаться в Тайге. Со ступенек шестого вагона спустился на перрон один-разъединствен- ный пассажир. На него же, на приезжего, пошире открыв окно, глазели кассирши. А приезжий никого не замечал. Поставил у ног коричневую адидасовскую сумку, с удовольствием развел плечи — засиделся в вагоне. Среднего роста, плотный, круглоли ­ цый, он ничуть не проигрывал и при сравнении с аккуратным Гершико- вым-младшим. Но, конечно, не форма на нем была, а обычные облиняв­ шие джинсы («Вранглер»,— вслух сказала Кухлевская), да коротень­ кое демисезонное пальто в неяркую клетку. В общем, все как у всех, но Скурыгина ахнула, а Надька Щукина толкнула Л ельку локтем : « за ­ частил!» А Жоржик Ляхов, тот даж е хлопнул себя по крлену пустой сеткой; — Юраша! Остальное кассиршам досказала медсестра Томка Б аканова, дежурив­ шая в тот день в комнате матери и ребенка. — Жоржик-то наш алкаш алкашом, а Юрку Зоболева увидел, сразу ухватил за рукав и вон туда,— она высунулась в окно, показала к у д а,— за почту затащил! Бухтит, опомниться не дает Юрке! Орел, дескать! Прилетел, дескать! Радуется бесстыдник — трешку можно з а ­ нять. Считай, она ему, эта трешка, с небес свалилась! — Ты о деле, о деле! — поторопила Кухлевская. — А я и так о деле! — огрызнулась Томка.— Он, Жоржик-то, зата- 76