Сибирские огни, 1985, № 7

что-то в моей версии не так. Ничего... у меня еще остается Булкин. Слетаю к нему вертолетом. Прямо-таки не терпится узнать, какую пушнину он сдал в Тундрихе. — Если даж е и черных соболей, то все равно ничего не докажете,— сказал Асабин.— Ведь они не привязанные. Вполне могут расселиться даж е на соседних угодьях. Они ведь мигрируют. Впрочем, если мне не верите, подтвердит Саранцев. — Значит, прямой улики не будет? — Не будет. — Вы меня опечалили, Светозар Иванович. Но ничего, все равно это дело я раскручу. Вы уж мне поверьте на слово. Вопрос времени. Раньше или позже. Эх, если бы вы сейчас все рассказали ,— сощурил­ ся он мечтательно,— не пришлось бы мне мотаться, зря тратить сцлы, нервы и государственные деньги. Чистосердечное признание облегчило бы вашу участь. Взвесьте все «за» и «против». Д ать вам чистой бумаги и ручку? — Мне нечего вам писать. — Ж аль , Светозар Иванович. Очень жаль. Но у вас будет время подумать. Пойдемте.— Неустроев надел фуражку, поднялся и сделал приглашающий жест в сторону двери. Они прошли в боковушку с обитой железом дверью. После светлого кабинета здесь казалось особенно сумрачно. Стены давно не белены, обшарпаны до черноты, штукатурка местами поотваливалась. Кругом вкривь и вкось нацарапаны инициалы, надписи, срамные слова. Прямо над топчаном красовалось: «Клавка, из-за тебя сижу!» А под окном большими буквами сообщалосірь: «Здэс сидэл Мамед». Неустроев усмехнулся: — Зэковский фольклор. Все мечтаю прихватить кого-нибудь за ЭТИ.М занятием. Заставлю штукатурить и белить,— сказал он, оглядев стены.— А то порядочного человека селить совестно.— Кивнул Асабину на деревянный, сплошь изрезанный и исписанный топчан.— Р аспола­ гайтесь. Условия тут у нас не очень, да сами видели, какие постояльцы. Асабин сел на топчан. Инспектор поглядел на него задумчиво, повернулся и пошел к две­ ри. На пороге он задерж ался. Спросил: — Может, все-таки оставить бумагу и ручку? На всякий случай? — в голосе его, впрочем, особой уверенности не было. — Не утруждайтесь,— холодно отозвался Асабин. — Надумаете, постучите в дверь. Тяж елая дверь захлопнулась. Прогремел вставляемый в пробой висячий замок и дважды шелкнул. Глухо звякнули ключи у участкового в кармане. Послышались удаляющиеся шаги по коридору, и скоро стало совсем тихо. Только теперь, оставшись наедине с самим собой, Светозар Иванович понял, как он устал, и мог позволить себе расслабиться. Ночь перед поездкой в Дресвянку он почти не спал. Невероятное напряжение, кото­ рое он испытывал в течение всего долгого разговора с Неустроевым, окончательно его вымотало. Он даж е не мог сидеть. Преодолевая брез­ гливость, лег на лоснящиеся, засаленные чужими нечистыми одеждами доски. Асабина мучила ж ажда, и он уже жалел, что не напился в кабине­ те инспектора, когда тот ему предлагал. Ничего ведь не выгадал своим отказом. В любом случае оказался бы в этой мрачной кутузке. Под потолком, на коротком шнуре, висела грязная, засиженная му­ хами лампочка, но выключателя на стенах не было видно. Надо думать, ее включали и выключали из коридора. Толстое волнистое стекло, вставленное в окно специально, чтобы через него ничего нельзя было разглядеть, снаружи выкрашено было еще серой краской, а изнутри вделана грубая решетка, и сюда едва просачивался с улицы свет. Создавалось впечатление, что на воле уже вечер. Асабин взглянул на часы и не поверил своим глазам . Он-то считал, уже поздно, а шла лишь четверть третьего. Вот, оказывается, как много