Сибирские огни, 1985, № 7

Войдя в тихий, изолированный от сельсовета коридор, Неустроев отомкнул боковушку с обитой железом дверью, где у него помещалась к а т ал аж к а . Там, на деревянном топчане, занимавшем половину узкой, с зарешеченным мрачным окном комнатушки, сидел в стеганой, без пуговиц куртке молодой мужчина с сильно потрепанным и отечным, небритым лицом. Он поспешно поднялся, заискивающе и одновременно неприязненно глядя на вошедшего инспектора. Мужчина был низкоросл, но широкий и плотный, цак обрубок, с короткой шеей и вставными металлическими зубами. Глаза неопределенного блеклого цвета, бегающие, злые, неспокойные. , — Ну, герой, хоть сам-то помнишь, что вчера натворил? — насмеш ­ ливо Спросил Неустроев, широко расставив ноги в до блеска начищенных яловых сапогах.— Сам вспомнишь или подсказать? — А что я такого сделал? — развел тот непонимающе руками и втянул круглую, взлохмаченную голову в плечи, вы раж ая этой позой^ неподдельное изумление. Голос у него был сиплый, пропитой. — Глядите, к а к ая овца,— Неустроев с усмешкой обернулся к стояв­ шему позади Асабину.— Он еще и не помнит. А кто вчера вечером к ко­ мандированным на улице приставал? Кто им грозил? — А кто грозил? Я, что ли? — мужчина ткнул себя пальцем в грудь.— Д а ты что! Я только закурить попросил. Культурно подошел, гад буду! И они че же, сразу к тебе? Ну люди, блин! Неустроев въедливо улыбнулся: — Культурно, говоришь? А чего они от тебя побежали? — Кто их знает. Нервные какие-то. — А когда ты за ними гнался, что кричал? Что ты им сулил? Кишки на кулак намотать? — Д а не было такого, лейтенант,— заискивающе ухмыльнулся тот.— Н а хрена они мне сдались. Руки об них марать. Инспектор шумно вздохнул. — Снова ты, Цыплаков, взялся за свое, снова. Пьешь, безобразни­ чаешь. К людям пристаешь, оскорбляешь всяко. Видно, мирно мы с тобой никак не договоримся. Под крышу захотел? В колонию? Соску­ чился уже? Помогу вернуться. — Я пью? Когда? С кем? Кто-нибудь видел, к а к .я пью? — перебил, мужчина, подавшись грудью вперед и сипя с возмущением.— Вчера а р ­ мяне угостили. Стопку коньяка налили за то, что дров привез. Чтоб мне сдохнуть, граммов семьдесят. — Какие армяне? — Которые столовку строят. Одну стопку. Вот клянусь! — Ты еще начнешь сейчас бить себя по голове, рубаху на груди рвать. Эти зэковские штучки я видел. Не удивишь. Значит, вчера трезвый был? — Тверезый, как стеклышко. — А позавчера, когда я тебя на улице встретил? От тебя никакого зап аха не было? Вот что, Цыплаков, ты мне кино не гони,— осадил его Неустроев.— От тебя не коньяком, а плодово-ягодной гнилухой разит. Три пузыря, наверно, засосал, не меньше. Ну ладно... Еще что-нибудь сделаешь, и привет.— Погрозил ему пальцем: — Махом оформляю по мелкому хулиганству. Все грехи соберу до кучи. — Д а ты че, лейі-енант. Д а я... Неустроев не стал слушать, перебил: — Вот так. Я предупредил. Чѣоб потом не обижался. А теперь мети! — показал рукой на д в е р ь ,- Мети, Цыплаков, и чтобы тебя не видно и не слышно было в Дресвянке. Будто тебя и нету. Понял? Отпустив задержанного, Неустроев пригласил Асабина в кабинет. Там он сел за стол, снял фуражку и устало перевел дух. П оказал гл а з а ­ ми на стоящий у стены стул. — Садитесь, Светозар Иванович. Видите, с кем нам приходится работать? С каким человеческим материалом? За день наглядишься на 60