Сибирские огни, 1985, № 7

писывании деталей — одно это само по се­ бе еще не дает ощущения полной достовер­ ности,— сколько в необходимости ухватить что-то более важное, чем детали быта,— дух времени, психологию людей, изменя­ ющиеся их взаимоотношения. А это автору как раз удалось. Ю. Козлов верно почувствовал и доволь­ но точно сумел передать мироощущение лю­ дей тех лет. Герои повести получились у него живыми, запоминающимися. Автор не стал приукрашивать их, приписывать не­ свойственные качества, не побоялся пока­ зать их слабости. Лейтенант Пирогов совсем не похож на того неунывающего, бесстрашного, дедук­ тивно мыслящего манекена, который уже примелькался на страницах произведений детективно-приключенческого жанра. Это обычный парень, неопытный, не блещущий эрудицией, но тем не менее симпатичный. Верится, что он именно из того тяжелого времени. Война поставила его в трудные об­ стоятельства, и он сумел их преодолеть. Ни Пирогов, ни его помощники не родились героями. Им и слово-тО такое в голову не приходило. Они просто делали все возмож­ ное, чтобы отстоять то, что ' стало их жизнью. Не все главы повести получились одина­ ково ровными. Слишком много совпадений в сценах поимки бандитов, не везде сумел тут автор логично свести концы с концами Но главное, к чему он стремился, ему уда лось. Интересный, необычный эпизод вели кой войны, трудности борьбы на «внутрен нем фронте» раскрыты Ю. Козловым убе дительно и достоверно. Олег КОРОСТЕЛЕВ Владимир Мазаев. Жив останусь — свидим­ ся. Рассказы и повести. М., «Советский писатель», 1984. Владимир Мазаев. Зиму пережить. Повести. Кемеровское кн. изд- во, 1984. Бывают книги, которые вольно или не­ вольно для автора подводят «предваритель­ ные итоги» его поисков. Читая такую кни­ гу, сначала оглядываешься назад, в труд­ ную пору становления таланта; потом ду­ маешь: что у писателя впереди? Книга '«предварительных итогов» появилась и у Владимира Мазаева. Точ­ н ее—-сразу два сборника, вышедших не­ давно в Москве и Кемерове. Здесь — луч­ шие рассказы и повести, созданные писате­ лем за четверть века работы в литературе и принесшие ему известность, несуетный интерес читателя. В творчестве Владимира Мазаева отчет­ ливо видишь несколько разных, как бы «разбегающихся» тематических линий. Но, конечно, такое разделение условно. Ведь все линии, в конце концов, сходятся в одну. Она называется «путь писателя». На ред­ кость едины и закономерности этого пути. Стремясь понять свое время, Мазаев ни­ когда не «подлаживался» к мнимой злобе дня, напротив — стремился разглядеть в се­ годняшнем вечное. Спустя годы, однако, оказалось, что в повестях и рассказах про­ заика запечатлены многие важные события жизни страны. Запечатлены талалтливо, по-своему. Очевидно и другое: о чем бы ни писал Мазаев, для него заветным остается одно — жизнь человеческого сердца. Это и есть та призма, сквозь которую автор вгля дывается в наш сложный, быстро меня ющийся мир. Вот небольшая повесть «Зиму пережить» На мой взгляд, это одно из лучших произ ведений писателя. Знаю, повесть создана лась долго. Автор работал в архивах, читал очерки и воспоминания, хотя многое хоро шо помнил сам. Он писал о военном Ново Кузнецке. Это было для В. Мазаева воз вращением в собственное детство. Сама тональность повествования, ножа луй, может удивить. Порой это лирическая проза, исповедь. Но порой манера расска за напоминает хронику. Жесткую в дета лях. Стремящуюся к максимальной полноте картины. Вместе с тем важно подчеркнуть: это хроника, в основе которой память и взгляд подростка. Взгляд острый, но отнюдь не всеохватный. В город приезжают эвакуированные, их все больше и больше — город нр может, но должен принять, обогреть и накормить всех; люди селятся в подвалах, на черда­ ках, в старых железнодорожных вагонах, роют землянки; в школах устраивают гос­ питали, ребята учатся сначала в три смены, а потом через день; нормы продовольствия урезаны: хлеб выдают только по рабочим карточкам, «иждивенцам» — женщинам и старикам — хлеб заменен картофелем. Погружаясь в это суровое повествование, не сразу поймешь особый его гуманизм, не сразу догадаешься: В. Мазаев пишет о жертвах войны. О тех жертвах, которые были незаметны, не вошли в известную цифру — двадцать миллионов погибших. Однако были не случайны. Война, глубо­ копротивоестественная человеческой при­ роде, убивала не только на фронте. Наша литература о войне уже давно от­ стояла право показывать человека в ситу­ ациях, которые не вмещаются в те или иные схемы. В этом убеждают и книги В. Мазаева. Нравственная коллизия его повести связана с тем, что мальчишки- пятиклассники воруют топливо. Да, воро­ вать нехорошо. Но удержимся от нраво­ учений. Герои повести Саша и Толя пони­ мают все сами. Но в кбартире у Сашки холодно, кое-как сложенная печь совсем не держит тепло, в сто одежек закутанная двухлетняя сестренка кашляет до посине­ ния, а мать целыми днями на работе, и он — «за мужика»... Трагизм в повести нарастает постепен­ н о - к а к нарастал он в самой жизни. Сна­ чала ребята в темноте разбирают немногие из оставшихся заборов, лазают около шах­ ты по террикону — собирают кусочки бес- хозного^ угля. Но заборы не бесконечны, в мороз терриконы покрываются льдом. ’ И вот приходит день, когда талоны на дрова и уголь перестают отоваривать. Тогда Са­ шка решается отправиться в пустое овоще­ хранилище: он вырубает стойки, подпира­ ющие крышу,— не все, через одну чтобы крыша не рухнула. Расчеты эти оказались не точными. Однажды Сашка не вышел из овощехранилища. Война меняет, трагически деформирует традиционные представления о добре и зле,