Сибирские огни, 1985, № 7

— «Привет потомкам!» Мать покачала головой: — Когда успокоится? И спросила: — А кто там переходит дорогу?.. Это к нам?.. Это Ехим?.. Ты не видишь? — Он. Легок на помине. И подумал про себя: «Пошли покупатели! Не случайно, видать, звонила мне та женщина.» Но и интересно было: Баканов нисколько не изменился, а Ефим? Юрий не видел Щукина несколько лет. При нем Ефим заходил к матери не часто, а если заходил, не в то время; в памяти жил не очень крепкий, но живой старик — глаза в сторону, прямо ничего не спросит. Слыша имя Щукина, Юрий прежде всего вспоминал комнатенку, ко­ торую они снимали у Ефима, а потом Надьку-Полоскуныо, самую' зло ­ вредную из девчонок. Носик наморщит; /может, д аж е не из презрения, а от смеха, но все равно и иэ-за презрения... А если он. Юрка, с книжкой сидит, тут же полезет пыль протирать под его носом. Д а еще с припевка­ ми. «Мама! Я летчика люблю! Мама! Я за летчика пойду! Летчик высоко летает, много денег зашибает, вот за это я его люблю!..» Юрка спасался от Полоскуньи на чердаке. На чердаке пыль не перетрешь, это даж е Надька понимала. Там всегда было сумрачно, пахло сухими вениками. Валялись старые рамы, увязанное в узлы тряпье. Юрка удивлялся: почему дядя Ефим, такой экономный, не сменяет все это тряпье тому же старьевщику на рыболовные крючки или уж на совсем дефицитные тогда швейные иглы? Сейчас Юрий смотрел на Ефима с изумлением. Лицо жестковатое, но старенькое уже лицо, а сам сухонький, вре еще крепкий. И старческие веснушки по рукам. Только брови не выцвели, густо нависают над холодком знающих что-то глаз. «Этот своего не упустит...» «И не потому не упустит,— думал Юрий,— что даст больше Бака- нова, а потому, что между ним и матерью всегда таилось что-то свое, другим неизвестное, что-то такое, что никому, кроме них, и в голову не приходило...» А Ефим уже прошел в комнату, сел на край диванчика (видно — место ему знакомо!), сложил руки на трости, плотно заж атой между острыми стариковскими коленями; всеми морщинками улыбнулся матери. — Что, Поля, сынка дождалась? «Странно...— подумал Юрий.— Что мне, в сущности, до этого стари- ка?-'Мне его и вспоминать не так-то уж и приятно. А вот пришел он, сидит, и никуда не денешься, тоже с в о й !» «Покупатель?..» Усмехнулся про себя: «Не больно похож на покупателя. Как к себе пришел. Не скажешь — робеет...» Вспомнил Ирину. «Человек — всегда тайна!» Звучит напыщенно, а ведь верно! Что мы знаем друг о друге? Толь­ ко то, что передано словом, жестом, взглядам; а остальное? То, что за словом, за жестом, за взглядом? «Но при чем здесь это? — спросил сам себя.— При чем здесь Щукин?» И услышал: — Поля мне газеты показывала. Я радовался за тебя. Не чужой ведь, вот и радовался. Ефим произнес свои слова просто, не вкладывая в них какой-то другой смысл, но именно это вызвало в Юрии обычное (к Ефиму) р а з ­ дражение. — Мы ведь как смотрим,— вздохнул Ефим, глядя на мать.— Моло- 124