Сибирские огни, 1985, № 7

чтобы мать не заметила, выхватил бутылку из сумки, подмигнул весе­ ло: — Вовремя ты! А то я вчера с дружками вес взял, а Томка, она в мое мученичество не верит. Вот я и говорю: «Пойду прогуляюсь, р а з Юрка приехал!» — Вспомнил громко: — Юрка! Ты мне подтяжки привез? Пятьдесят шестой разм ер. Я такие на одном мужике видел — мне понравились! — З акаж еш ь — привезу. — «Привезу!» — возмутился Баканов, ловко, чтобы мать не зам ети ­ ла, срывая с бутылки пробку.— Чем болтаться туда-сюда, портить ж и ­ вые деньги, обустроился бы в Тайге! — он сделал большой глоток прямо из горлышка: — Чего расселся? Меняй штаны, прыгай в подпол! Воду выносить будет Пушкин? Сунул под стол початую бутылку, поднял крышку подполья; — Прыгай! Всмотрелся в холодную темноту, обрадовался: — Есть вода, лелька! Вон поблескивает! Опустил вниз ведро с навязанной на ручку цепочкой: — Я, пожалуй, и так достану — руками. Бери ведро!.. Взял? Так чего молчишь? Говори — взял!.. Хочешь, скинь цепочку. т - С цепочкой удобней,— подсказала мать.— Я ведро на цепочке опущу прямо в ямку и тягаю , как из колодца. — Это Найде, собаке моей, удобнее на цепочке! — Баканов, топая сапогами, выбегал во двор, сливал воду в канавку.— Бери ведро! Взял?.. Так чего молчишь? Говори — взял! Тёпа! — Володя,— спросил из подполья Юрий.— А ты сейчас на пенсии или опять подрабатываешь? — Где ж это видано, чтобы такой здоровый мужик, как я, сидел на пенгаи! Я — кочегар! Я кочегарил на паровозе, когда ты паровозов еще в глаза не видел! И сейчас кочегар, понял? Только не на паровозе, а в ресторане. В котельной, конечно! — рассмеялся он. И похвастался: — Лучшая котельная города! Мне премию специальную должны дать, я уже месяц хожу на дежурства не выпивши! Бери ведро! Взял?.. Так чего молчишь? Говори — взял! Работы хватило на час. («Ты ковшичком, ковшичком собери грязь из ямки!.. Слышь, лелька, все вычерпали!.. А скопится, опять гони Юрку в подпол! Не барин... Д а крышку, крышку задвинь на место. Тёпа, а то лелька сыграет в подпол, как Музичиха! Много ли им надо, старым старушкам?!») — Слышь, лелька! — крикнул Баканов матери, непременно почему- то желая выгородить Юрия.— У меня немножко водки осталось, может, вмажешь стакашек? От нее голова кружится и ноги дрожат! — он з а ­ хохотал, полез под рукомойник.— Юрка, там у порога лужа. Где тряпку держишь? Нашел тряпку, лужу ликвидировал, тряпку выбросил на крыльцо — пусть сушится. — Сколько знаю, всегда такой,— покачала головой мать, но без о с уж д е н и я ,- Придет весь синенький. «Я,— говорит,— лелька, выпил весь Томкин одеколон, а голова все равно тугая!» Как не помочь? Без него я совсем как без рук. Он мне и дров наколет, и воды привезет. Ему бы с домом для сына определиться, тогда он, может быть, и отдох­ нет. — А что? — закинул удочку Ю р и й ,- Поехали ко мне, а дом прода­ дим Володе. Свой ведь! Мать все поняла. Присела напротив на табуретку, сложила руки на коленях, пос­ мотрела на Юрия, поджав тонкие губы: — А Ехим?.. Ехим — не свой? ~ Да"свой, лелька! Свой! — загудел, распахивая дверь. Б аканов.— Я же слышу, вы тут шушукаетесь, вот и подтверждаю — свой' Только свои-то он свой, лелька, а вот видел я, как Ехим твой волок три рулона целлофановой пленки! Он у Полоскуньи посадит картоШку, а твой ого- 122