Сибирские огни, 1985, № 7

рается тебя от себя не отпускать — как же, он нашел, . наконец, «союзника»! Тут он, понятно, обольщается. А еще — рядом возникает второй главный. Он удивлен. Он говорит; «Я вас ищу, вы говорили про танец!» «Да, да!» — говорю я смущенно, с удовольствием отмечая, что к нашей маленькой компании на всех парах летит большой спец. Но тут музыка смолкает. Молитвенно сложив руки на груди, я «жалею»; «Надо же! Музыка кончилась!» И чувствую, меня берет за руку главный. «В чем дело? — спрашивает он.— Чего они вокруг тебя толкутся?» Охіи хохочу я в душе, когда язык мой невинно отвечает; «Не знаю...» Ухожу я, конечно, с главным. Он мне нравится. Он ведь крупная, он вкусная, он питательная рыба! Надо, правда, выдать ему еще такую историю, чтобы он, рыба та­ кая, от удивления выпучил глаза. У меня такие истории есть. Только рассказывать их надо так, чтобы самой верилось. Вот тогда победа! Тогда твой партнер начинает класть свою голову мне на коле­ ни и тихонько урчать; «Я чувствую! Да! Ты та, которую я ищу всю жизнь!» И, естественно, разговор о «замуже». Тут, правда, кто как. Один предлагает сердце, другой — ГАЗ-24, третий вообще немыслимую вещь — счастье. Теперь понял, почему я не пришла на твое новоселье? Нахохотались бы, наигрались, а потом ты все равно предложил бы мне «замуж». А замуж , Горыныч, выходят те, кто на большее не способен. Так то... Ты, конечно, вправе меня спросить, а что это за истории, от которых все мои рыбки выпучивают глаза? ГОСПОДИ! А РАЗВЕ ЭТА БАЙКА ТЕБЯ НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАЛА? И РАЗВЕ ТЫ ЕЙ НЕ ПОВЕРИЛ?» Юрий рассмеялся. Письмо обидело его, но письмо его успокоило. Теперь он знал: Ирина вернется. И встретятся они теперь не в квадрат­ ной комнатушке между мрачной бабкой и несовершеннолетним индей­ цем, а в приличной однокомнатной квартире. Разница была. Разницу они сразу почувствовали. Мать: «...Я, моэ^ет, до осени поэ^иву!» — Ну, Тёпа, даешь! — обиженно закричал Баканов,— Я пришел, а ты где-то шастаешь! Быстро, как заговорщик, спросил: — По магазинам? Юрий обрадовался Баканову. Ничего в Баканове и на Баканове не изменилось — вечный флот­ ский бушлат, вечная кирза на ногах, вечные морщины на старящемся, но чисто выбритом лице — ни одна не разгладилась, ни одной не приба­ вилось. Впрочем, морщины бакановские он не считал. Ревниво заметил: мать ж арит картошку, поглядывает на Володьку, поддакивает ему — с в о й ! — Ты приехал, заглянул в подпол? — гудел Баканов.— Там же воды по пояс. Д а , лелька? Этак затопит, в окно не выскочишь! — хитрые, быстрые глаза Баканова заметили в сумке «Пшеничную». Он быстро,